Но к славе Грозного историк должен сказать, что это был царь в высокой степени добросовестный, царь вполне сознававший свои права, но с тем вместе сознававший и свои обязанности; добросовестность Грозного не могла допустить его поставить в челе Церкви человека недостойного, и таким образом Иван, отыскивая митрополита достойнейшего, отыскивал себе сильного противника — и нашел его: то был знаменитый Филипп.
С островов Белого моря, из Соловецкого монастыря царь вызвал Филиппа в Москву и объявил, что он должен быть митрополитом; Филипп отказывался от этой чести, царь настаивал; тогда соловецкий игумен сказал ему, что он не может быть митрополитом при опричнине.
До сих пор митрополит всея Руси ревностно помогал московскому князю стать государем всея Руси, собирать Русскую землю, утвердить в ней единство; но теперь опять это единство было нарушено опричниною, которая, по самому назначению своему, должна была стоять во враждебном отношении к земщине, и Филипп, верный преданиям русской митрополии, не хочет терпеть опричнины. «Аще царство разделится, запустеет», — говорил он Ивану{1112}; царь отвечал: «Восташа на мя мнози… того ли не веси, яко моиже меня хотят поглотити». Наконец Филипп уступил и дал запись: «в опришнину ему и в царьской домовой обиход не вступатися, а по поставленьи, за опришнину и за царьской домовой обиход митропольи не отставливати»{1113}.
Но отказавшись от вмешательства в опричнину, Филипп не отказался от права печаловаться. Тщетно царь избегал свиданий с митрополитом, боясь печалований: столкновения были неизбежны, Филипп не уступил своего священного права и непобежденный пал в борьбе, к вечной славе Русской церкви, которая чтит в нем одного из величайших своих представителей.
В 1584 году умер Иван Грозный. Из нескольких упоминаемых духовных завещаний до нас дошло Одно 1572 года{1114}. В этой любопытной грамоте ясно обнаруживается состояние души царя, который был вполне убежден, что он и семейство его непрочны на московском престоле, считал себя изгнанником, а государство в военном положении до тех пор, пока он со своею опричниною не истребит враждебные начала и не утвердится снова на престоле; при этом он не предвидел еще близкого конца борьбе и в духовной делает наставления сыновьям, как они должны жить до ее окончания.
Завещание начинается исповедью царя, в которой замечательны следующие слова: «Тело изнеможе, болезнует дух, струпи телесны и душевны умножишася, и не сущу врачу исцеляющему мя, ждах, иже со мной поскорбит, и не бе, утешающих необретох, воздаша ми злая во благая, и ненависть за возлюбление мое».
Наставление детям начинается словами Христа: «Се заповедаю вам, да любите друг друга… А сами живите в любви, а воинству поелику возможно навыкните. А как людей держати и жаловати, и от них беречися, и во всем их умети к себе присвоивати, и выб тому навыкли же; а людей бы есте, которые вам прямо служат, жаловали и любили их, ото всех берегли, что бы им изгони ни от кого не было, и оне прямее служат; а которые лихи, и выб на тех опалы клали не вскоре, по рассуждению, не яростию. А всякому делу навыкайте, и божественному и священному и иноческому, и ратному, и судейскому, московскому пребыванию и житейскому всякому обиходу, и как которые чины ведутся здесь и в иных государствах, и здешнее государство с иными государствы что имеет: то бы есте сами знали. Также и в обиходах во всяких, как кто живет, и как кому пригоже быти, и в какове мере кто держится, тому б есте всему научены были: ино вам люди не указывают, вы станете людям указывати, а чего сами не знаете, и вы не сами станете своими государствы владети, а люди. А что, по множеству беззаконий моих, Божию гневу распростершуся, изгнан есмь от бояр, самоволства их ради, от своего достояния, и скитаюся по странам, аможе Бог когда не оставит, и вам есми грехом своим беды многия нанесены: Бога ради не пренемогайте в скорбех… А докудова вас Бог помилует, свободит от бед, и вы ничем не разделяйтесь, и люди бы у вас за один служили, и земля бы за один, и казна бы у вас за один была: ино то вам прибыльнее. А ты, Иван сын, береги сына Федора, а своего брата, как себя, чтоб ему ни в каком обиходе нужды не было, а всем бы был исполнен, что бы ему на тебя не в досаду, что ему не дашь удела и казны. А ты, Федор сын, у Ивана сына, а своего брата старейшаго, докудова устроитесь, уделу и казны не прося, а в своем бы еси обиходе жил, смекаясь, как бы Ивану сыну не убыточнее, а тебя б льзе прокормити был, и оба бы есте жили за один и во всем устроивали, как бы прибыточнее. А ты бы, сын Иван моего сына Федора, а своего брата молодшаго, держал и берег и любил и жаловал его и добра ему хотел во всем, так как себе хочешь и на его лихо ни с кем не ссылался, а везде бы еси был с Федором сыном, а своим братом молод-шим, и в худе и в добре один человек… и ты б его берег и любил и жаловал как себя, а хотя буде в чем пред тобою и проступку какую учинит, и ты б его понаказал и пожаловал, а до конца б его не разорял; а ссоркам бы еси отнюдь не верил, занеже Каин Авеля убил, а сам не наследовал же. А Бог благоволит вам, тебе быть на государстве, а брату твоему Федору на уделе: и ты б удела его под ним не подъискивал, а на его лихо ни с кем не ссылался; а где по рубежам сошлась твоя земля с его землею, и ты б его берег и накрепко бы еси смотрел правды, а напрасно бы еси не задирался, а людским бы вракам не потакал: занеже аще кто и множество земли приобрящет и богатства, а трилакотна гроба не может избежати, и тогды то все останется. А ты сын мой Федор, держи сына моего Ивана в мое место отца своего и слушай его во всем, как мене, и покорен буди ему во всем и добра хоти ему, как мне родителю своему, во всем, и во всем бы еси Ивану сыну непрекословен был, так как мне отцу своему, и во всем бы еси жил так как из моего слова; а будет благоволит Бог ему на государстве быти, а тебе на уделе, и ты б государства его под ним не подъискивал, и на его лихо не ссылался ни с кем, а везде бы еси с Иваном сыном был в лихе и в добре один человек; а докуды, по грехом, Иван сын государства не доступит, а ты удела своего, и ты б с сыном Иваном вместе был за один, и с его бы еси изменники и с лиходеи никоторыми делы не ссылался; а будет тебя учнут прельщать славою и богатством и честию, или учнут тебе которых городов поступать, или повольность которую учинят мимо Ивана сына, или на государство учнут звати, а ты б отнюдь того не делал и из Ивановой сыновниной воли не выходйл, как Иван сын тебе велит, так бы еси был, ани на что бы еси не прельщался; а где тебя Иван сын пошлет на свою службу, или людей твоих велит тебе на свою службу послати, и ты б на его службу ходил и людей своих посылал, как коли сын мой Иван велит; а где по рубежам Иванова сыновня земля сошлась с твоею землею, и ты б берег того накрепко, смотрел бы еси правды а напрасно бы еси не задирался и людским бы еси вракам не потакал: занеже аще кто множество богатства или земли приобрящет, а трилакотнаго гроба не может избежати… И ты б, Федор сын, сыну моему Ивану, а своему брату старейшему, во всем покорен был и добра ему хотел во время, так как мне и себе и во всем в воли его буди до крови и до смерти; ни в чем ему не прекослови; а хотя будет на тебя Иванов сыновей гнев, или обида в чем ни будь, и ты бы сыну моему Ивану, а своему брату старейшему, непрекословен был, и рати никакой не вчинял, и собою ничем не боронился, а ему еси бил челом, чтоб тебя пожаловал, гнев свой сложить изволил и жаловал тебя во всем, по моему приказу; а в чем будет твоя вина, и ты б ему добил челом, как ему любо — и послушает челобитья, ино добро, а не послушает, и ты б собою не оборонялса ж».