Отравления были широко распространены также и при дворе Птолемеев. Нельзя сказать, что они преобладали, потому что, как и в царстве Селевкидов, в борьбе за власть использовалось множество разных средств. Тем не менее яд занимал среди них значительное место. У Полибия есть рассказ о том, что в 204 г. до н. э. в течение короткого промежутка времени умерли Птолемей IV Филопатор и его жена Арсиноя. Тогда возникло множество подозрений, хотя определенных обвинений никто не высказывал. Когда в 180 г. до н. э. скончался Птолемей V Эпифан, распространился слух, что его отравили военачальники, не желавшие отправляться в поход против Селевка IV, да еще и оплачивать этот поход, как предполагал царь. Впрочем, об этой смерти во цвете лет двадцатидевятилетнего Птолемея V не упомянул Полибий. О том, что этот монарх якобы погиб от «губительного искусства», мы знаем от святого Иеронима. Буше-Леклер считал, что средневековые авторы слишком часто и поспешно связывали те или иные события с употреблением яда, но он не объяснял, почему это происходило. А ссылка на отравление, содержащаяся у Иеронима, имела свои причины. Христианский автор стремился заклеймить аморальность языческого режима, широко применявшего яд для достижения своих целей. Об этом в раннее Средневековье знали, например, из рассказа Плиния Старшего в «Естественной истории» о продаже богатств царя Кипра в 58 г. до н. э. Среди них обнаружили шпанских мушек, которых продал Катон Утический, после чего был обвинен в торговле отравляющими веществами.
Вторая характерная ситуация, когда отравление становилось орудием политики в эллинистическом мире, – это война. В таком случае яд заменял собой бой. Сын Филиппа V Македонского Персей в 170 г. до н. э. нанял некоего Раммия из Бриндизи, дабы отравить римского полководца и его офицеров, непосредственно участвовавших в третьей Македонской войне. Македонские правители, впрочем, использовали яд не только против внешних врагов. Деметрий, прежде чем погибнуть во время пиршества в 180 г. до н. э., пытался точно так же отравить своего брата Персея. Однако преемники Александра отличались весьма прагматическим применением этого средства, которое они по случаю чередовали с ударом из-за угла мечом или кинжалом.
Митридат, или страсть к ядам
В одной из версий «Диалога Плацида и Тимеона», относящейся примерно к 1300 г., царем, который послал к Александру Македонскому деву-отравительницу, является Митридат. Такой анахронизм весьма показателен: он иллюстрирует тот факт, что еще в эпоху Средневековья царь Понта имел репутацию изощренного отравителя. В те времена, впрочем, больше интересовались его смертью, чем деяниями: именно о ней писал еще Гийом Бретонец, находившийся на службе Филиппа II Августа. Имя понтийского монарха изо всех сил увековечивали не только литераторы и историки. Оно мелькало и в медицинских текстах, т. к. слово митридат означало противоядие, которым, как считалось, пользовался царь. Утверждалось, что интерес Митридата к отравляющим веществам имел двойственный характер: он не только ими пользовался, но и являлся их знатоком. Властитель Понта враждовал с Римом, он был, как говорят, последним, кто имел возможность остановить наступление Рима на Восток. Таким образом, с точки зрения Европы он воплощал в себе восточный деспотизм, одна из характерных черт которого состояла в применении яда.