Жан де Малейси, написавший книгу «История яда», главу, посвященную Митридату, назвал «Царь Понта, царь ядов». Формула верна в том смысле, что царь Понта в высокой степени овладел знаниями о токсических веществах. Вместе с тем неверно думать, что он правил с помощью яда. Этот монарх использовал множество других средств борьбы как внутри государства, так и против внешних врагов. Например, в 88 г. до н. э., воюя против римских провинций Вифинии и Каппадокии, он устроил резню 80 000 живших там римлян. Засвидетельствовано, что Митридат всегда носил на поясе, как меч, мешочек с ядом. Редкие отравляющие вещества хранились в его сокровищнице, и мы не знаем, было ли это удовлетворение страсти познания или устрашающий арсенал. Так или иначе, власть и яд в данном случае оказались беспрецедентно близки друг к другу. Неуязвимость царя к яду, ставшая результатом воли и знания, отличала его от других непобедимых властителей, которых могли одолеть лишь отравители. Однако становился ли понтийский правитель от этого более почитаем? Или же, наоборот, вставал в ряд с государями-тиранами, злоупотреблявшими властью, о смерти которых Боккаччо в трактате De casibus virorum illustrium («О злосчастьях знаменитых мужей») писал как об уготованном Провидением освобождении? Очень может быть, что именно любознательность Митридата послужила примером царю Мавритании Юбе II, сочинившему трактат о молочае. Не исключено, что она вдохновляла султанов, которые, если верить итальянцу XV в. Антонио Гвайнерио, писавшему со слов берберского врача, постоянно принимали яд в небольших дозах, дабы обрести неуязвимость, как Митридат. Однако все подражатели царя Понта жили на Востоке, нравы которого не одобрялись на Западе. На взгляд европейца, он воплощал в себе тип дурного правителя. И разумеется, «римская пропаганда», в которую включились и авторы-греки времен империи, изображала Митридата не царем-ученым, а тираном-отравителем и жертвой отравления; врагом «гражданских свобод», которые якобы защищал от него Рим.
Отравления при дворе Ирода
Иудея эпохи эллинизма описана Иосифом Флавием, еврейским историком I в., произведения которого дошли до нас на греческом языке. По его свидетельству, в ней уже не наблюдалось неприятие отравления, свойственное древним евреям. Возможно, страстно поносимая во II в. до н. э. «культура власти» Селевкидов в конце концов распространилась на местное политическое сообщество. Из «Иудейских древностей» Иосифа Флавия мы узнаем о нескольких случаях отравлений, имевших место в кругах политических элит. В I в. до н. э. Иудейское царство вошло в орбиту римского влияния. Покорность Риму и компромиссы с ним вызывали сильное недовольство в стране. Отец Ирода Великого Антипатр был весьма дружественно настроен по отношению к Цезарю, которому помогал в Египте. Оппозиция во главе с Малихом отстаивала более независимую политику. Кроме того, Малих понял, что римляне собирались поставить Ирода на место его отца. Убийца вдохновлялся, таким образом, одновременно «патриотизмом» и жаждой власти. После первой неудачной попытки Малих достиг своей цели, подкупив виночерпия Гиркана, еще одного придворного, которому предстояло принимать у себя и угощать жертву. Антипатр погиб, а его сын обвинил виновного, притворившегося, что скорбит. В конце концов Малих погиб от кинжала не без помощи римлян. Следует отметить, что в данном случае яд употреблял как раз тот претендент, который требовал верности политическим традициям евреев, а не те, кто ее нарушал. При этом убийца без колебаний использовал оружие «язычников».