Гай Юлий Цезарь погиб под ударами своих политических противников, открыто выступивших против тирании. Преступления внутри правящих кругов первого века империи были весьма далеки от подобной демонстративности. Они не преследовали благородной цели тираноубийства, которое превозносил Цицерон. Их обуревала жажда власти, для удовлетворения которой очень подходило коварное убийство. Наверное, многочисленные рассказы об отравлениях в произведениях конца 1 в. и начала 11 в. не во всем правдивы. Тем Не менее во многих случаях они донесли до нас истинные факты или, во всяком случае, состояние умов. Даже эпиграфические источники свидетельствуют, что римское общество переживало наваждение venficza, и политических кругов это касаЛось в первую очередь. Важно выявить связи, Становившиеся между лихорадкой отравлений и политическим режимом. Нужно, придерживаясь Хронологии, изложить приписываемые первым Императорам «факты» преступного применения яда. При этом не следует упускать из виду, что все они дошли до нас в изложениях авторов, которые писали десятилетия спустя и имели вполне определенные пропагандистские цели.
От Августа к Клавдию, или отравление властиПод прикрытием восстановления res publzca Октавиан Август учредил принципат, прирожденным пороком которого можно считать тягу к коварному применению яда. Действительно, в знаменитом рассказе Светония слухи об отравлении не пощадили ни окружение Августа, ни его самого. Наоборот, в приведеиных историками многочисленных заговорах против режима яд не использовался, за исключением последнего, приведшего к смерти принцепса.
Согласно Светонию, Кассий Север обвинил в отравлении Луция Нония Аспрената, человека, близкого к Августу. Последний захотел, чтобы процесс разворачивался по правилам, и ничего не сделал ради избавления своего друга от суда. Явившись в трибунал засвидетельствовать ему свою поддержку, Август не произнес ни слова. В политическом смысле значение этого дела было не слишком велико, но позитивно: принцепс продемонстрировал щепетильность в юридическом вопросе.
После подозрительной смерти консулов Авла Гиртия и Пансы Цетрониана распространялись не столь лестные для наследника Цезаря слухи. При этом Панса состоял в союзе с будущим прин- цепсом в борьбе против Антония. Будучи ранен, консул якобы получил вместо лекарства яд по наущению своего друга, который стремился устранить возможных соперников в собственном лагере. Возможно, разговоры пошли из-за ареста врача после кончины Пансы. В любом случае этот слух хорошо показывает настроение народа в преддверии смены политического режима. Новая безграничная высшая власть завоевывалась не на выборах и постепенно концентрировалась в одном лице. Она отчуждалась от общества, хотя формально периодические выборы и коллегиальная работа должностных лиц сохранялись.
Третья супруга Августа Ливия отличалась честолюбием и целеустремленностью. Если кто- то из влиятельных лиц мешал осуществлению ее намерений, она не останавливалась перед употреблением яда. В полном противоречии с римскими традициями, не позволявшими женщине заниматься политикой, Ливия боролась за власть, пользуясь доступным ей оружием. Считается, что она желала видеть принцепсом своего сына от первого брака Тиберия и расчищала ему путь к высшей власти. Обычно Ливии приписывали целую серию отравлений. Ее обвиняли в смерти в 23 г. до н. э. Гая Клавдия Марцелла, племянника императора, затем внуков Августа: Гая и Луция. Август усыновил их и поставил на высокие должности, однако они неожиданно умерли в расцвете юности. Наконец, на счет Ливии относили смерть в 14 г. н. э. самого Августа.
Гипотеза об отравлении Марцелла родилась потому, что поверить в неожиданную смертельную болезнь молодого и крепкого человека было трудно. Впрочем, писавший в III в. Дион Кассий подчеркивал, что причиной смерти многих здоровых людей становились низкие санитарные нормы той эпохи. Что касается внуков принцепса, то Тацит объяснял их смерть роком или хитростью мачехи, а Дион Кассий намекал на их отравление Ливией, воздерживаясь от прямого обвинения. Наконец, история с Августом гласила, что фиги, любимое лакомство принцепса, отравили якобы прямо на деревьях. Эти плоды, кстати, часто использовались в замыслах отравителей. В данном случае они стали фатальными для императора, обуреваемого старческим чревоугодием. Перед этим Август давно болел, и врачи, обследовавшие останки, не обнаружили ничего подозрительного. Никто не выдвинул обвинения против Ливии. Экспертиза, подобная проведеиной в данном случае, была призвана рассеять слухи. Впрочем, она подчас, напротив, способствовала их распространению, поскольку порождала мысль о сговоре между экспертами и вдохновителем преступления. Как бы то ни было, за Ливией укрепилась слава близкой к власти отравительницы. Впоследствии аналогичная фигура встречалась в истории часто. Дело в том, что преступления такого рода очень хорошо соответствовали новому механизму приобретения власти, которое осуществлялось теперь как частное дело, в рамках семейного круга. Отравления, реальные, подозреваемые и вымышленные, относились к той же семейной сфере. Август умер, не оставив наследников мужского пола, и таким образом усыновленный им и заранее избавленный от некоторых соперников Тиберий смог занять трон. Однако правил он в постоянном страхе перед ядом.