Новый император, брат Германика, оказался не так замешан в отравлениях. При этом ходили слухи, будто он сам окончил свои дни не без участия яда. Тем не менее у Тацита содержится намек на преступление, возможно, совершенное Клавдием. Речь идет о смерти Луция Аррунция Фурия Скрибониана, врага принцепса. Клавдий хвалился, что пощадил его и приговорил к изгнанию, однако Луций умер при подозрительных обстоятельствах, наводивших на мысль об отравлении. Кроме того, считается, что консул Марк Виниций умер в 46 г. от яда, приготовленного для него императрицей Мессалиной. В данном случае причина преступления касалась, разумеется, страстей, а не политики. Императрицабылараздосадованахолодностью консула к ее особе. Дион Кассий отмечал, что на этот раз жизнь общественного деятеля сократила не враждебность императора, а мстительность его жены.
Нерон, тиран-отравительНерон стал олицетворением тирании, его одинаково проклинали как римские авторы времен Флавиев и Антонинов, так и писатели-христиане, которые обращали внимание еще и на гонения по религиозному признаку. Совершенно очевидно, что правнук Августа повинен в целой серии отравлений. Трудно и бесполезно пытаться установить, насколько соответствуют реальности рассказы, появившиеся много позже описанных событий. Тем не менее ясно, что преступления, в которых обвиняли Нерона, по большой части не являются вымыслом. Можно даже сказать, что этот император постоянно строил замыслы отравления своих врагов, хотя не пренебрегал и другими видами оружия. Например, Сулла в 62 г. был заколот в пиршественном зале. Нерон обращался к яду не из отвращения к крови и не из любви к разнообразию в способах убийства. Он просто действовал так, как было удобнее в данных обстоятельствах.
Нерон получил власть благодаря использованию яда. Светоний изложил несколько версий смерти Клавдия и констатировал, что возобладала версия отравления. Иосиф Флавий еще раньше осторожно высказывал то же мнение, хотя не считал преступление доказанным. Тацит объединил разные версии, однако в отравлении не сомневался. Он утверждал, что о яде для Клавдия позаботилась его четвертая жена Агриппина. Императрица боялась, как бы он не назначил наследником сына от своей предыдущей жены Мессалины. Стремясь, как и Ливия, возвысить собственного сына, от имени которого она предполагала править, Агриппина якобы распорядилась приготовить яд из опия и аконита. Евнух Галот подал его Клавдию в изысканном грибном блюде. Находясь, по обыкновению, под действием вина, император никак не умирал, и тогда его супруга обратилась к придворному врачу, греку Ксенофонту. Дабы избавиться от яда, Клавдий потребовал рвотное перо, которое врач, совершив величайшую подлость, намазал ядом. После этого жертве стало еще хуже. Весьма вероятно, что в предельно драматичном рассказе Тацита злодейство преувеличивается. Возможно, для убийства хватило и первой попытки.
Единственный автор, который отрицал отравление Клавдия — это воспитатель Нерона Сенека. В своей знаменитой сатире «Отыквление божественного Клавдия» он приписал кончину императора «Богине лихорадке», которую изобразил превратившейся в тыкву.
Как бы то ни было, из одиннадцати древних авторов, которые оставили нам рассказ о смерти Клавдия, десять отрицали ее естественный характер. Вину, однако, возлагали не столько на молодого императора, занявшего трон в 54 г., сколько на его мать. Агриппину снедала жажда власти, которую она удовлетворила, прибегнув к женскому оружию venenum. По приказу женщины его приготовила другая женщина — Локуста, а потом еще помог врач-грек. Впрочем, предложенный Тацитом сценарий слишком уж хорош, чтобы являть собой истину.
Итак, Локуста появилась у Тацита в момент прихода Нерона к власти. В течение всего его правления эта женщина оставалась символом свойственного императору порока, «инструментом управления», как писал тот же Тацит. Новая Медея стала воплощением женщины-отравительницы, главным специалистом по приготовлению и употреблению ядов. Спустя семьдесят лет после злодеяний Локусты именно такой ее образ создал Ювенал в «Сатирах». Разумеется, низкая исполнительница преступных замыслов Нерона совсем не похожа налегендарную царицу, но между ними есть символическая преемственность. Еще в 1 в. до н. э. Гораций писал об отравительнице Канидии, которая ходила на кладбище за костями мертвецов и собирала ядовитые растения. То же самое делала, по-видимому, и Локуста. Однако темные дела не бесчестили ее, а давали возможность послужить владыкам империи. Согласно Тациту, она уже была осуждена за отравления, когда ее призвали ко двору готовить яды для врагов Нерона. Хотя в столице кормилось множество искусных в беззаконных делах выходцев с Востока, Локуста, вопреки ожиданиям, не являлась ни азиаткой, ни египтянкой. Она происходила, по всей видимое- ти, из Галлии. Обширные познания позволили ей состряпать подходящий яд для убийства Клавдия. Он действовал не слишком быстро и не слишком медленно, а так, чтобы не возбуждать подозрений. Свои снадобья Локуста проверяла на животных. Она оказала Нерону важные услуги, прежде всего в деле убийства Британника. Однако сразу после смерти своего повелителя отравительница была казнена по приказу императора Гальбы.