Занимавший должность претора, т. е. судьи, Тацит очень жестко описывал убийства, совершенные первыми императорами. Он писал «Анналы» в начале правления Адриана, когда тот производил жестокую чистку в своем окружении, воскрешавшую в памяти самые худшие времена. Хотя Адриан не применял яда, тем не менее легко провести параллель между тайным коварством Ливии и Тиберия и поступками Адриана и императрицы Помпеи Плотины, между Маленьким Греком и Нероном, любовь которого ко всему греческому имела плачевные последствия для libertas romana.
Автор «Анналов», однако, действовал тонко. Он не признавал некоторых преступлений, о которых говорила молва, чтобы придать большую достоверность другим. Например, отравление Друза Сеяном Тацит считал слишком эффектным, чтобы быть правдой. Напротив, он полностью соглашался с тезисом об отравлении Бритаиника и подчеркивал, что это было возмутительное нарушение законов гостеприимства. Он, кроме того, отмечал некоторое равнодушие людей к трагической судьбе знатного юноши: устранение Нероном конкурента всем представлялось неизбежным. Ссоры между братьями при династии Юлиев-Клавдиев происходили постоянно, разделить власть они не могли. Таким образом, автор «Анналов» связывал преступления с деспотическими склонностями династии. Сам же режим принципата, по мнению Тацита, вовсе не обязательно должен был привести к политическим отравлениям. Все дело в том страшном воплощении, которое он получил в лице Нерона, отравителя родной матери Агриппины и духовного отца Сенеки. Именно при этом императоре произошло полное развращение власти.
Средневековые хронисты обычно разоблачали римских императоров-язычников, как гонителей христиан. Отравления как таковые их не интересовали. Рассказывая о политических событиях, они иногда предполагали или утверждали, что бьш применен яд. Vene/Icii являлись одним из инструментов преследований, а императоры занимали свое место в ряду тиранов.
Одну эпоху длительной истории политических отравлений хронисты, однако, выделяли как время, когда преступлений совершалось особенно много. Когда Тома Базен, враждебно настроенный к Людовику XI, живописал преступления этого монарха, он сравнивал французского короля с Домицианом. Рассказы Светония об императорах
1 в. отозвались в историях об отравленных кольцах семейства Борджиа. Veni, vidi, venenavi (пришел, увидел, отравил) — могли бы воскликнуть многие из властителей Рима, предавших его главные ценности.
Фигуры отравителейЭпохи позднего РимаПолитическую ситуацию последних веков Империи характеризуют резкие контрасты. Относительно спокойным считается век династии Антонинов (96-192 гг.). Затем наступило время нестабильности. Ожесточенная борьба за власть велась теперь не столько в стенах дворцов, сколько в походных палатках военных. Быстро росла роль армии в политике. Прежде чем в IV в. стать христианской, а потом, после смерти Феодосия в 395 г., разделиться на две части, Империя пережила несколько фаз стабильности и множество потрясений. Политические перипетии тех времен в деталях донесли до нас историки, писавшие по- гречески, как Дион Кассий и Геродиан (III в.), или по-латыни, как составители «Истории Августов» (самый конец IV в.). Позиция этих авторов всегда ясна, особенно в вопросах религии. Рассказывали ли они о политических отравлениях? По сравнению с предыдущей эпохой таких преступлений стало меньше, однако она не выглядит менее жестокой. Итак, пришли ли мечи на место ядов (venena cedunt gladio), если перефразировать фразу Цицерона?
Были ли невиновны Антонины?Закон Траяна запретил выращивание волчьего корня (аконита), растения, сок которого очень токсичен. Рескрипт Антонина Пия, включенный позже в кодексы Поздней Империи, уточнял, что убийство ядом — это более тяжкое преступление, чем убийство мечом. Возникновение новых юридических норм, разумеется, не было непосредственно связано с развитием политических событий. Вместе с тем оно символизировало в какой-то мере устранение яда из сферы политики. Заметное изменение, которое ощущается при чтении источников, приходится на время между Нервой и Коммодом. Впрочем, следует обязательно учитывать еще и фактор умолчания. То, что письменные памятники не донесли до нас сведений об отравлениях, может означать лишь то, что память о них была утрачена. Династия Антонинов не имела таких непримиримых разоблачителей, как династия Юлиев-Клавдиев, но в то же время Коммоду не в чем было завидовать Нерону. На самом деле яд отнюдь не превратился в устаревший аксессуар, особенно в периоды правления Адриана и Коммода.