Несмотря на глубокую конспирацию в деятельности руководителей националистического подполья, органам Министерства госбезопасности удавалось выслеживать руководящие центры ОУН и ликвидировать их. Только с 20 по 28 октября 1950 г. в Прикарпатье было ликвидировано 25 подпольных проводов, убито 18 и захвачено 6 повстанцев, в том числе оргруководитель краевого провода Василий Савчак-Сталь. 18 ноября 1950 г. в Калушском районе проводилась операция с участием 300 солдат по ликвидации бункера руководства нового состава краевого провода «Запад-Карпаты». Среди погибших во время боя были: краевой проводник Ефрем, Слободян, Дар, Духович и другие руководители этого провода. В Станиславской области летом 1951 г. был обнаружен бункер Карпатского провода ОУН. Одиннадцать часов войска держали схрон в окружении, вели переговоры с подпольщиками, надеясь взять их живьем. Переговоры вел лично полковник Костенко — начальник управления безопасности области. Но подпольщики отказались сдаться и застрелились. Среди погибших в бункере оказался руководитель краевого провода Николай Твердохлеб-Гром и его жена. В Дрогобычской области были полностью ликвидированы Дрогобычский окружной и Самборский надрайонный проводы, а также Стрелковский, Турковский, Бориславский, Старосамборский, Дублянский, Жидачевский, Крукеницкий районные проводы.[348]
Подполью ОУН-УПА был нанесен значительный урон. Тем не менее руководство МГБ СССР было недовольно работой Министерства госбезопасности Украины по выполнению указаний ЦК ВКП (б) о ликвидации националистического подполья в западных областях УССР. Министр госбезопасности СССР С. Игнатьев подчеркивал, что с 1 августа 1951 г. по 1 июля 1952 г. в Западной Украине «было провалено большое количество операций, в результате чего было упущено более 250 бандитов», за это же время органы МГБ потеряли убитыми и ранеными 112 человек. В июле 1952 г. вопрос о борьбе с оуновским подпольем стал предметом обсуждения на заседании политбюро ЦК КП (б) Украины, которое приняло решение о снятии с работы, исключении из партии и привлечении к уголовной ответственности нескольких офицеров МГБ. Министру госбезопасности М. Ковальчуку был объявлен выговор, его заместители Поперека и Шевченко тоже получили выговоры и были сняты с занимаемых должностей.[349]
Вооруженное подполье несло огромные потери, но оно не сдавалось. В октябре 1952 г. отмечалась десятая годовщина существования УПА. В этой связи командующий УПА В. Кук издал специальный приказ. К юбилейной дате был выпущен «Альманах», в котором кроме статей и воспоминаний публиковались также списки награжденных бойцов и командиров УПА и членов подполья. Отдельные небольшие группы повстанцев продожали борьбу еще несколько лет. Между ними рвались последние связи, а главное командование уже не могло координировать их деятельность. 23 мая 1954 г. во время следования из Подолии на Волынь был схвачен Василий Кук-Коваль — последний главнокомандующий УПА. По данным органов госбезопасности последняя боивка вооруженного подполья была ликвидирована в Карпатах в 1956 г.
Ареной кровавой борьбы стала огромная территория, по крайней мере, 10 областей общей площадью в 150 тысяч квадратных километров, на которой проживало 15 миллионов населения. ОУН-УПА также вела активные действия на украинских этнических землях, которые отошли к Польше. Происходившие в Западной Украине события приобрели значительные масштабы, им были присущи некоторые характеристики гражданской войны. Целью борьбы, которую вела ОУН-УПА, являлось «создание на местах под руководством ОУН нелегальной национально-государственной структуры, которая могла бы противостоять органам советской власти. Почти на всей территории, где действовало оуновское подполье и отряды УПА, фактически было двоевластие (подполье ОУН и советы)».[350]
В западноукраинском регионе разыгралась большая трагедия, жертвами которой стали сотни тысяч людей. Как видно из докладной записки секретаря ЦК КП Украины Н. Подгорного от 25 сентября 1956 г., направленной в ЦК КПСС, на протяжении 1944–1956 гг. было убито более 150 тысяч повстанцев. А еще около 104 тысяч участников ОУН-УПА и «других националистических элементов» — арестовано.[351] Очевидно, в это число входило и много людей, которые не брали в руки оружия, но были заподозрены как такие, кто или помогал «лесным братьям», или просто симпатизировал им. К этому следует добавить сотни тысяч людей, высланных на спецпоселения в Казахстан, Сибирь, Коми и другие северные регионы без суда и следствия — в «качестве ответных мер на бандитские проявления». Находясь в ссылке и концлагерях, члены ОУН-УПА не прекращали борьбу с режимом (см. «Державність», 1992, № 3, с. 73–77).
Большие жертвы были и с другой стороны. В боях с повстанцами погибло около 30 тысяч энкаведистов, красноармейцев и бойцов «истребительных» отрядов. Пали жертвами десятки тысяч мирного населения: преимущественно — партийные, советские и комсомольские работники, местные активисты, председатели сельсоветов и колхозов, агитаторы и депутаты разных уровней, специалисты народного хозяйства. Гибли ни в чем неповинные люди, в том числе и дети. В некоторых областях Западной Украине по инициативе общественности были организованы выявление и поименный учет жертв. По некоторым данным в Волынской области установлено 25700 жертв, в Ровенской — 27000, Львовской — свыше 40000.[352] Нет сомнения, что многих из них ликвидировала служба безопасности УПА. Но, как мы уже знаем, много местного населения погибло и от рук советских органов безопасности, ложных отрядов и спецгрупп, которые, маскируясь под украинских повстанцев, чинили страшные преступления, чтобы скомпрометировать УПА в глазах местного населения, подорвать к ней доверие.
Много преступлений, которые совершались на западноукраинской земле, не имели никакого отношения к ОУН-УПА. Они на совести тех, кто был послан бороться против повстанцев и подпольщиков, то есть НКВД-НКГБ. Но эти преступления обычно перекладывались на бандеровцев, хотя имена совершивших преступления были известны партийным и советским органам. Так, в закрытом постановлении Тернопольского обкома партии от 23 ноября 1944 г. констатировалось, что 22 октября 1944 г. в селе Кривеньке, находясь в нетрезвом состоянии, майор Полянский и младший лейтенант Молдаванов расстреляли ни в чем не виновных граждан в возрасте от 60 до 80 лет в количестве 10 человек и сожгли 45 домов с надворными постройками и домашним имуществом и большим количеством хлеба. Среди убитых пять семей — красноармейские… Из 45 сожженных домов около 20 — красноармейские.[353] Подобным образом расправился с семьей красноармейца Парфенюка участковый уполномоченный Порицкого района Волынской области Воротников. Расстреляв шесть человек, он поджег дом и сарай Парфенюка. Возвратясь в районный центр, Воротников объяснил, что «якобы из дома Парфенюка в него стреляли бандиты».[354] Дикую расправу устроили энкаведисты и «ястребки» в селе Любань Малый. В день Рождества 7 января 1945 г. они сожгли 35 домов и несколько десятков человек.
Факты нарушений законности и преступлений, совершенных органами госбезопасности и партийными работниками, постоянно назывались на совещаниях по борьбе с ОУН-УПА. На совещании во Львовском обкоме партии 20.02.1945 г. в присутствии Хрущева выступающие говорили, что очень вредит авторитету партии то, что много партработников, которые ездят в села, там плохо себя ведут: нарушают законность, издеваются над крестьянами и даже «стреляют в невинных людей». На совещании в Дрогобычском обкоме первый секретарь обкома Алексеенко говорил: «У нас есть такие, что в порядке мести безрассудно расстреливают людей. Это не наш метод… Надо помочь семьям, которые пострадали от бандеровцев и от наших дураков». На этом же совещании в Дрогобыче приводились примеры преступных действий начальника Подбугского райотдела НКВД Кабакова, который в селе Кропивник лично расстрелял две семьи и поджег их дома. Среди нарушителей законности в западных областях назывались: начальник Николаевского райотдела НКВД Алексеев, секретарь Каменка-Бугского райкома партии Ахтырский, секретарь Каменка-Бугского райкома комсомола Демянцов, секретарь Дрогобычского обкома партии Богданов, старший устроитель райземотдела Каменка-Бугского района Добровольский, который на глазах у матери изнасиловал ее пятнадцатилетнюю дочь.[355]