– Это книжечка без слов, – сказала она, – мы ее делали в воскресной школе уже давно.
– И о чем же эта книжечка?
– Эти цвета обозначают самое главное, что мы должны знать о Боге,
– ответила она и начала открывать по страничке.
– Желтая – это золотые улицы неба, но мы не можем туда попасть, потому что мы грешные, – серьезно промолвила она. – А это сердца всех людей на земле, – продолжала она, указывая на черную страницу.
– Не всех, – попыталась поправить ее Поля, – разве могут сердца всех людей на земле быть черными, есть ведь много хороших людей?
– В воскресной школе говорили, что все люди совершают грехи каждый день. А если каждый день совершать грехи, тогда они будут ставить пятна на сердце, и, когда мы уже будем старыми, представь, какого цвета будет сердце. А Бог настолько чистый, что даже одного греха терпеть не может.
«Какая несуразица», – подумала Поля, но не посмела сказать это вслух. Как можно говорить ребенку, что все плохие. Это ведь может развить у нее недоверие к людям. Да и кто же тогда попадет в рай?
– Так ты еще и в воскресную школу ходишь? – поинтересовалась Поля.
«Неужели обыкновенной школы, испанского и волейбола недостаточно…».
– Ходила, – грустно ответила девочка, – теперь мама ходит в другую церковь, так как она находится ближе, а там нет воскресной школы.
– А что означает красный цвет? – спросила Поля, но не успел прозвучать ответ Си, как в комнату прибежала ее сестра, радостно сообщая, что вернулся папа из командировки. Благодаря этому, первый рабочий день Полины закончился раньше, чем обычно.
Солнце сквозь жалюзи сияло необычной даже для ранней осени яркостью, а за окнами, как весной, пели птицы. Сорокашестилетний мистер Вокер с девочками побежал во двор прыгать на батуте, а его жена внимательно что-то печатала на ноутбуке. Все, что окружало Полю, было другим. Ее жизнь стала другой, но самое главное, она продолжалась и даже заставляла ее улыбаться!
А вечером должна зайти Света, и они вместе поедут завозить передачу Антона по адресу…
Часть 2
Глава 13
Осень пробежала почти незаметно. Природа в Джорджии не так резко меняла свой облик, как это происходило на Родине, и зима наступала медленно.
Сквозь окно с наполовину открытыми жалюзями пробивались капли дождя, смывающие последние сухие листья с деревьев. На слегка помрачневшем заднем дворе красовался типичный пейзаж пригорода: батут, игрушечный домик и соседский сарай за забором, откуда часто прибегали серые белки и бурундуки – животные, которые дома даже в лесах не встречались.
Просыпаясь утром на широкой, занимающей большую часть комнаты кровати, первым, что она видела, был встроенный шкаф за разноцветными ленточными занавесками, который больше напоминал плоскую длинную коморку. На стенах с одной и с другой стороны над комодом и небольшим письменным столиком висели коллажные рамки с фотографиями. Полина Кравец уже сбилась со счёта, какое утро подряд такая обстановка взбадривала ее как большая доза кофеина, ведь она свидетельствовала только об одном: вчерашний день ей не приснился, она опять проснулась в Америке. И она наслаждалась этим обстоятельством, наверное, дольше обычного нормального человека.
На дорогах нужно было сдерживать себя, чтобы не превысить скорость от радости. Оказывается, можно проехать десятки километров, не встретив ни камушка, ни ямки, ни трещины в асфальте; и все это за рулем не старой семерки и даже не Таврии, а очаровательной искристой серебряной хонды, которую иногда в ее распоряжение предоставляла семья.
Оказывается, для того, чтобы просто улыбнуться кому-то на улице и спросить, как дела, не обязательно быть знакомыми. Оказывается, английский не ограничивается толстым словарем и учебниками по грамматике: он стилен, методичен, прекрасен, он обитает внутри этого огромного континента, каждый уголок которого – это кадр из фильма.
В этом году Полине, постоянной жертве осенней депрессии, удалось сбежать от нее в медовый месяц культурного шока. Лишь в начале декабря он перешёл в другую его стадию, которой часто поддавались те, кто жил в бесшумных окрестных городках. Самая приятная в жизни буря постепенно перерастала в однообразный, флегматический штиль.
Когда, поедая шестое по счету печенье с шоколадными кусочками или сэндвич с арахисовым маслом, она внезапно начинала скучать по бабушкиным пирожкам со сливовым вареньем, самое главное нужно было вспомнить, что домой можно вернуться в любое время, а для тоски по родине нужно выделить кладовку в глубине сердца и держать ее там на семи замках до последнего дня, а лучше вообще до перелета домой. От этого навязчивого сплина, наверное, есть много лекарств, но ей было известно только одно, хоть и не постоянного действия, но зато доступного без рецепта. Как хорошо, что в мире есть Светка из Харькова. Но ее вот уже вторую неделю мучила какая-то неизвестная организму американская разновидность гриппа, который перешел то ли в ангину, то ли в бронхит, в общем, в что-то, из-за чего она едва смогла по телефону объяснить Поле, что не сможет с ней встретиться. Она жаловалась на дурацкий страховой план, который из 120 баксов, потраченных на врача и рецепт, покрыл ей всего лишь 25 и очень настоятельно советовала не болеть до тех пор, пока та не вернется на Родину.