– Наверное, ты таки сможешь поговорить на родном языке сегодня больше, чем можешь сделать это со мной, – радостно произнесла Брук, высматривая кого-то в толпе, – так и есть, он здесь.
Она посмотрела в сторону парня, разговаривающего с темнокожим гитаристом, который играл на сцене во время собрания. Заметив Брук, он спешно закончил разговор и направился к ним. Полина даже не заметила, как ее собственный взгляд застыл на этом молодом человеке, провожая его, пока он приближался. Его стройная фигура была облачена в темно-синее пальто классического кроя и серый джемпер с геометрическим узором. Воротник рубашки, выступающей из-под джемпера, так подчеркивал его глаза, что их цвет можно было определить на расстоянии.
– Это Макс.
Когда Брук представляла своего друга, Полина почувствовала странное, быстро нарастающее волнение. Казалось, оно становилось слишком очевидным, и нужно было что-то немедленно сделать, чтобы скрыть его, иначе сейчас ее новый знакомый заметит, что понравился ей. Она пыталась быстро вспомнить, что бы делала в такой ситуации, если бы на его месте был любой другой обычный человек, показавшийся ей менее привлекательным. И сообразила, что стала бы задавать какие-нибудь вопросы. Главное, не допустить неловкого молчания.
– А вы в Украине бывали, потому что тоже участвовали в какой-то миссии?
– Нет, я там родился и прожил большую часть своей жизни.
Его лицо засияло ослепительной улыбкой. В очаровательных чертах, обрамленных светлыми волосами, спадающими косой челкой, действительно, было что-то славянское и даже что-то знакомое. Именно знакомое, хоть и как-то отдаленно, неотчетливо знакомое. А, может быть, ей показалось. Но за это можно было зацепиться, чтобы поддержать разговор:
– Правда? А вы, случайно, не из Винницы? Мне показалось, что я вас где-то видела.
– Я… – его улыбка на секунду сменилась какой-то растерянностью. Он перевел взгляд на Брук, потом снова на Полину. – Я из Киева. Не думаю, что мы встречались.
– О, кстати, – внезапно подхватила Брук, – как там твои родители? Они приезжают в этом году?
Как раз вовремя. У Поли появилось время придумать еще несколько вопросов на случай, если они понадобятся. Опустив глаза, она принялась изучать безупречно выполненные строчки на его пальто. Уж рисунок на свитере она точно видела раньше и даже догадывалась, чей это почерк.
– Это Живанши? – поинтересовалась она.
– Что? – удивился молодой человек, – да.
– Кое-кто, по-прежнему, весь в высокой моде, – шутливо заметила Брук.
– Это подарок моей мамы, – оправдался он, – а ты, очевидно, разбираешься, – обратился он к Поле.
– Я не разбираюсь, просто угадала. Я видела что-то похожее в одной из его коллекций. Правда, только в журнале.
– Ты попала прямо в точку.
– Спасибо, – ответила она, опустив взгляд на свою застиранную кофту, которая в тот вечер вообще должна была скрываться под пальто до тех пор, пока ее не сменит очаровательное изумрудное платье в ее рюкзаке.
Зеленое платье завтра вернется на вешалку, и ей снова придется ждать достойного повода, чтобы его надеть, так как на этой вечеринке оно было бы просто неуместным.
Полина любила красивые вещи, красивую одежду и аксессуары. Именно это руководило ею поступить на швею в техникум в небольшом городке. Единственный существующий вариант для бедной провинциалки. Часто ее мучила совесть за то, что на своих мелочных подработках она копила на модные журналы. Довольно непростая и неожиданная страсть для девушки из деревни. В ее шкафу присутствовало несколько вещей когда-то родившихся в известных модных домах, но они появились там только благодаря секонд-хенду, где одежда продавалась на вес. Остальные наряды были в основном либо с рынка, либо пошиты или перешиты ею самою. Несмотря на нестабильное финансовое состояние, она хорошо одевалась. Иногда немного экстравагантно для небольшого городка, в котором училась. Но даже на фоне городских девушек она неплохо смотрелась. Вот только бывали моменты, когда она ощущала потребность что-то изменить…
Молодежь перешла в соседнее здание, где был шведский стол, щедро накрытый популярными американскими блюдами. Брук обратила внимание Поли на мужчину, стоящего в центре зала:
– Это мистер Диаз, наш главный пастор, – прошептала она.
– Давайте поблагодарим Господа за этот прекрасный ужин и попросим благословения на него и на этот чудесный вечер, – склонился он в молитве.
В тот момент в зале воцарилась тишина, и все люди в нем склонили головы. Вот опять что-то непривычное для Полин. Пастор Диаз обращался к Богу на простом понятном английском, это были его собственные слова, так, как будто он обращался к другому человеку. Полина привыкла, что молитвы нужно учить наизусть.