– Кто это? Говорите… – продолжал голос.
Полина испугалась. Даже дождь не смог смыть того, насколько глупо она себя чувствовала.
– Я… Я к Маше, – робко ответила она.
– К кому? К Маше? Она же здесь не живет.
«Конечно же – она здесь не живет»! Надо было сразу доверится голосу здравого смысла. Может, она бы меньше намокла и не сгорала бы теперь со стыда.
– А вы кто? – послышалось из мигающего зеленым светом аппарата. Оставив этот вопрос без ответа, дрожащими от страха и холода едва
ощутимыми пальцами она нажала кнопку сбоя.
Дождь даже не собирался переставать, и Полина, как раскаявшийся преступник, уже не противилась наказанию. Она ненавидела себя за то, что она, вообще, приехала сюда.
Не пропустив ни одной из луж, в которые вступала по дороге к подъезду, она вернулась в беседку, где каждый миллиметр потрескавшейся краски на лавке был пропитан водой. Свернувшись в прежнюю позу, она принялась считать секунды до далекого утра и совсем не заметила, как вскоре дверь подъезда открылась. Услышав шаги за спиной, девушка испуганно оглянулась, ее глаза встретились с ослепляющим светом фонаря.
– Эй, это ты тут людям спать не даешь? Звонишь в домофон в полвторого ночи? – Доносился из-под плаща тот самый голос, который она услышала в домофоне. И, хоть вполне логичным в данной ситуации было бы быть раздраженным не на шутку, в нем она услышала нотки юмора.
– Простите, я думала, там живет моя сестра. Я, наверное, все перепутала.
Полине было стыдно и страшно, что парень сейчас, чего доброго, милицию вызовет. Как же она объяснит теперь, что делала в Киеве. Теперь уже не выкрутиться.
– Простите меня, пожалуйста. Вы только не подумайте… Я не пьяная и не сумасшедшая, – захлебываясь слезами, выдавила Полина, – я просто застряла здесь, транспорт не ходит, а мне некуда больше идти.
– Да не надо, не беспокойся, – голос по-прежнему не казался раздраженным, и силуэт призрака стал выглядеть больше похожим на человека, – я хорошо знаю Машу, она уже почти год как переехала. Пойдем в дом, а то я из-за тебя замерзну.
Полине было слишком холодно, чтобы бояться, да и слишком поздно, чтобы что-то терять. Ее смерть осталась ждать ее на крыше в нескольких кварталах отсюда, на тот случай, если она вдруг передумает жить, или плащ с фонариком окажется маньяком. Покинув беседку, два промокших капюшона поднялись на третий этаж, где перед Полиной открылись двери в ту же квартиру, где она провела пять счастливых дней три года назад. Правда, уже в прихожей она заметила, что внешне квартира была немного изменена. Ее новый житель, к счастью, оказался совсем не похож на маньяка. Плащ положил фонарик на стол и легким движением рук превратился в темноволосого паренька с задумчивыми серыми глазами и приветливой улыбкой. В чертах его лица она узнала что-то почти родное.
– Антон?! – вырвалось из картотек ее памяти.
– О, теперь понятно, какая двоюродная сестра! Хотя нет, не совсем понятно! Кто ты? И что ты сделала с той маленькой хитроглазой девочкой, которую я знал раньше?
– Ты тоже вырос! – окинула она взглядом молодого человека.
Когда она видела его последний раз, он был очень худощавым, помешанным на учебе мальчишкой. Каждое лето он приезжал в село к дедушке. Он был старше Поли, но, не смотря на то, что среди детей были и его одногодки, реже других выходил играть. Часто его видели на крыльце, увлеченно читающим книгу. Многие не понимали этого, но когда Поле было двенадцать, и ей безумно нравился Глеб из «Элиты», она стала думать, что он тоже влюблен в какую-нибудь героиню, и в этом, ей казалось, они были похожи. Другие просто считали его вундеркиндом. После смерти дедушки родители Антона продали дом, и, с тех пор, он больше не приезжал.
Оказалось, что в квартиру, которую раньше снимала Маша, он попал чуть меньше года назад по ее же рекомендациям, когда она решила переехать к своему жениху, о котором Полина еще не знала. Правда, Антону с жильем повезло больше. Хозяева успели сделать ремонт, и от привычной совдеповской захламленной хрущевки или, выражаясь деликатней, квартиры в стиле коммунистического винтажа, мало что осталось.
Согревшись теплым чаем на кухне, которая лишь по своей планировке была похожа на прежнюю, Полина перешла в гостиную. Пока Антон раскладывал диван, за стеной послышался звонок скайпа.
– Ты располагайся здесь. Будь как дома, а мне нужно срочно пообщаться с другом. У нас сумасшедшая разница во времени, и сегодня первый раз за два месяца, когда я решил дождаться его.