— Так, — Аделаида напрягла память, и вспомнила, во что был одет грубиян-отец, и ей в голову пришло понимание, которое она захотела подкрепить вопросом, — У вас тут что, штаны не носят?
На большой земле о быте жителей долины Двух Хребтов знают совсем немного. Слухи в прилежащих селениях, конечно, ходят разные, и среди них мелькают те, в которых фигурирует отсутствие штанов, но обычно они всегда сопровождаются другими, более странными, например, о том, что долинные поклоняются камням и едят землю. Такое, естественно, не прибавляет веры.
— Нет, — подтвердил опасения Ады Бак, — Наш кузнец надевает кожаные накладки на ноги, чтобы не обжечь кожу. Можно будет пойти и попросить у него запасные, если есть.
— Да ладно уж, — она разочарованно отмахнулась и снова пробежалась взглядом по предложенному сарафану, — и так сойдет.
После недолгих приготовлений и сборов, Бак привычным движением перекинул, разбухшую от припасов, походную котомку через плечо и вышел во двор. Аделаида уже ждала его там. В своем новом наряде она смотрелась даже более эффектно, нежели в неглиже. Слегка приталенный сарафан удачно подчеркивал стройность девичей фигуры, а если не обращать внимания на чересчур басовитый тон голоса и хамоватую манеру речи, то Аду можно было бы смело назвать идеалом.
Перед уходом Бак решил, наконец, доверить отцу свою тайну. Он хотел показать ему странный отполированный металлический предмет, рассказать о загадочной комнате, спрятанной под землей в горах. Он просто хотел утешить его после неприятного утреннего происшествия на кухне, выказав ему должное уважение, которого старый фермер вполне заслуживал. Но Рака нигде не было видно, ни во дворе, ни на поле.
— Ну что, — Ада нашла своего спасителя у сарая, — пойдем?
— Да, — ответил Бак с легкой ноткой досады в голосе, — конечно.
Он собирался повести свою новую спутницу той же дорогой, которой и сам не раз по утрам уходил из деревни. Вдоль полей по тропинке к центральной улице, а там и площади, чтобы показать, как живут местные. Дальше, по небольшому деревянному мостику через Рубицу, к тому месту, где нашел ее саму, и…судя по всему ни одному из его сегодняшних планов не суждено было сбыться.
Деревня будто вымерла.
Никаких тебе суетящихся хозяюшек, занимающихся своими обыденными заботами во дворах. Поля стоят пустыми, и это несмотря на то, что сезон уже наступает на пятки. Даже кузня Ульфа пустовала, хотя жар в горне был, словно еще совсем недавно здесь кипела работа.
Бак шел по главной улице и озадаченно вертел по сторонам головой в поисках причины внезапного запустения. Он никак не мог понять, куда могли подеваться все люди, вот так взять и исчезнуть в один миг. Аделаида же, почуяв неладное, немного сбавила темп и начала потихоньку отставать от своего провожатого. Она знала, что люди в изолированных поселках частенько бывают черезчур впечатлительными и истеричными. Когда они чего-то не понимают, то сбиваются в стаю вокруг того человека, который первым предложит хоть какое-то объяснение, и, как правило, это объяснение берет свои корни в суеверных страхах.
Толпа испуганных людей, объединенных непониманием – вещество взрывоопасное и шумное. Гомон, перешептывания, дрожащие от страха голоса и гневные выкрики мужиков, желающих показать свою храбрость – это верный признак опасности, с которой Ада, по причине своего происхождения, сталкивалась постоянно, а потому, замечала ее гораздо раньше обычных людей.
Бак нашел ответ на вопрос «куда все подевались?», когда дошагал до главной площади долины Двух Хребтов. Он не мог сказать точно, все ли здесь были, но похоже было на то. Люди стояли плотным кольцом, окружив кого-то в самом центре площади. Этот кто-то, надрывая голосовые связки, призывал долинных к чему-то, чего Бак, из-за расстояния и шума толпы, расслышать не мог. Зато он отчетливо слышал одобрительные выкрики людей после каждой фразы невидимого оратора.
— Смотрите! — вдруг выкрикнул кто-то из толпы, заметив стоящего поодаль Бака, — Вот он!
Люди стали постепенно оборачиваться и спустя всего пару секунд, около сотни глаз уставились на фермерского отпрыска. Они сверлили его взглядами, полными недоверия и страха.
От такого неожиданного давления Баку стало не по себе. На мгновение он почувствовал себя голым и беспомощным. Ему казалось, будто весь мир обозлился на него, но не знал, почему.