Нам предстояло пробиться через Марну для соединения с мифическими армиями провинций и форсировать реку у Ногена. Инженерные подразделения Дюкро справились со своей работой плохо. Мосты находились в непригодном состоянии. Требовалось подождать следующего дня. Противник, вместо того, чтобы быть взятым врасплох, смог подготовиться к обороне. 30‑го ноября вдохновенный штурм позволил нам овладеть Шампиньи. На следующий день Дюкро бездействовал, в то время как противник, отведя часть сил от Версаля, сосредоточил свои войска против Шампиньи. 2‑го декабря он вернул часть деревни. Весь день мы вели ожесточенные бои. Бывшие депутаты от левых были представлены на поле сражения письмом к их «глубокоуважаемому председателю». Тот вечер мы остались стоять лагерем на своих позициях, но наполовину замерзли. «Уважаемый председатель» приказал оставить одеяла в Париже, и мы выступили в поход — что было похоже на пародию — без палаток и медицинского обеспечения. На следующий день Дюкро объявил, что нам следует отступить. Этот бессовестный хвастун озвучил отступление «перед лицом Парижа, перед лицом всей страны». Из 100 000 солдат, выступивших в поход, и 50 000, принявших участие в боевых действиях, мы потеряли 8 000 убитыми или ранеными.
В течение 20 дней Трошю почивал на лаврах. Клемент—Тома воспользовался этим временем, чтобы распустить и заклеймить стрелков Бельвиля, ряды которых, однако, поредели из–за убитых и раненых. Лишь по донесению одного генерала, командовавшего в Винсене, он также подверг остракизму 200-ый батальон. Флуранса арестовали. 20‑го декабря эти яростные сторонники чистки наших рядов согласились обратить на себя некоторое внимание пруссаков. Ополченцы с берегов Сены двинулись к стенам Стэна без артиллерийской поддержки и атаковали Бурге. Противник встретил их сокрушительным огнем артиллерии. Успех, добытый Виль—Эвраром, не был развит. Солдаты вернулись в страшном оцепенении, некоторые из них плакали. Да здравствует мир! Каждое новое предприятие выдавало тайное намерение Трошю, нервировало войска, но не влияло на мужество Национальной гвардии, занятой в боях. В течение двух дней гвардейцы находились под огнем шестидесяти орудий на плато Д’Ур. Когда они понесли значительные потери, Трошю обнаружил, что их позиции не представляли большого военного значения, и приказал оставить эти позиции.