Мятежники не покушались на коллектор. Короче говоря, я могу подтвердить, что с 18‑го марта до вступления войск в Париж против коллектора не предпринималось никаких диверсий, что там не сооружалось никаких камер, что туда не помещалось никаких воспламеняющихся и взрывчатых веществ, не было там проводов проводов с целью подорвать мины или поджечь воспламеняющиеся вещества.
XVI
«Бьен Паблик», печатный орган Тьера, редактировавшийся Вригно, в выпуску от 23‑го июня 1871 года писал:
Весь Париж сохранил память о той ужасной бомбардировке с Монмартра холма Шомон, Бельвиля и Пер‑Лашез в течение последних трех дней гражданской войны. Вот несколько точных подробностей о том, что происходило тогда на вершине холма, за батареями на улице Розьер 6.
В этом печально известном доме был учрежден чрезвычайный трибунал под председательством капитана Шассера. Когда жители квартала стали соревноваться друг с другом в охоте на мятежников, происходили многочисленные аресты. По доставке пленных, их допрашивали.
Их ставили на колени, с непокрытыми головами, в полной тишине перед стеной, у подножья которой умертвили несчастных генералов Леконта и Клемент—Тома. Они оставались в таком положении несколько часов, пока не приходили другие пленники, чтобы занять их места. Через короткое время для преподнесения урока, возможно, жестокого для публичного покаяния, пленникам разрешали сесть в тени, но всегда напротив стены, чтобы они приготовились к смерти, и вскоре после этого главных преступников расстреливали.
Их уводили на склон холма в нескольких шагах, в место, где во время осады располагалась батарея, державшая под прицелом дорогу в Сен‑Дени. Именно сюда привели Варлена, которого с трудом удавалось защитить от насилия толпы. Варлен назвал свое имя и не пытался избегнуть участи, которая его ожидала. Он встретил смерть отважно. В. Б.
XVII
Днем раньше, в пять часов, в то время, когда на авеню Виктория прибыл груз военного ведомства из ратуши, на двух охранников, несших сундук, напал неизвестный с топориком. Он был одет в блузу и носил кепку. Один из федералов был убит. Убийца, которого немедленно схватили, закричал: — Вам конец! Ваша песенка спета! Отдайте топор, и я начну снова. — Комиссар полиции ратуши нашел у этого безумца газеты и удостоверение, свидетельствующее, что он раньше служил городовым.
Вечером во вторник в ратушу пришел за приказами человек в форме офицера свободного корпуса. Командир этого корпуса вошел в холл и увидел этого офицера. Не узнав неизвестного, он спросил его имя. Тот смутился. — Вы не из нашего корпуса, — сказал командир. Неизвестного арестовали и нашли у него версальские инструкции и приказы.
Измена принимала различные формы. В то же утро в Бельвиле, на Праздничной площади Ранвир и Франкель услышали барабанную дробь, передававшую национальным гвардейцам приказ не покидать свои округа. Ранвир, допросивший барабанщика, выяснил, что приказ исходил от генерала Биссона.
XVIII
Полковник Гаййар, начальник военных тюрем, допрошенный Комиссией расследования по вопросу о ценностях, найденных мятежниками, ответил: — На этот счет я не могу вам сообщить что–либо. Имелись ценности, не отосланные в Версаль. Несколько дней назад я встретился с датским священником. Он пришел выяснить, куда делась сумма в 100 000 франков, похищенная у одного из его соотечественников, которого застрелили возле ратуши. Его духовник сказал, что не мог ничего узнать об этом. В Париже происходили многие события, о которых нам ничего неизвестно. — (Расследование событий 18‑го марта, полковник Гаййар, т. 2, стр.246.)
XIX
Узнаем ли мы когда–либо обо всех спекулянтах, торговцах без всяких товаров, людей на грани банкротства, которые воспользовались пожарами, чтобы сводить счеты с Коммуной? Как много среди них кричали: — Смерть! — в то время как сами подливали бензина в огонь.
10‑го марта 1877 года суд ассизов Сены приговорил к десяти годам каторги обанкротившегося бонапартиста, Приер де ла Комба, признанного виновным в поджоге своего дома с целью получить большую компенсацию от страховых компаний. Он подготовил свое преступление с большим хладнокровием, покрасил стены напитал занавески бензином, убедился в наличии девяти различных очагов пожара. Его отец, бывший мэр первого округа, обанкротился на 1 800 000 франков, и во время краха Империи состоялось несколько процессов по делу о его банкротстве. Теперь, 24‑го мая 1871 года, были уничтожены дом обвиняемого на улице Лувр, дом отца на улице Риволи, дом агента на бульваре Севастополь. В этом тройном пожаре сгорели бухгалтерские книги и документы. Этот факт упомянули мельком в суде ассизов, его председатель ограничился замечанием, что факт был странным. Он избегал тщательного допроса Приера. Как известно, председатели судов ассизов обычно не утруждают себя анализом прошлой жизни обвиняемых.