140. Монахиня, которая выполняла функции настоятельницы, крупная и наглая бой–баба, отвечала на вопросы Риго в спокойной манере. — Почему вы заперли этих женщин? — Чтобы оказать услугу их семьям. Они безумны. Вы, господа, молодые люди из хороших семей. Вы понимаете, что кое–кто был бы рад скрыть сумасшедствие от их родственников. — Разве вы не знаете закон? — Мы подчиняемся нашим настоятелям. — Чьи эти книги? — Мы ничего о них не знаем. — Так, имитируя простоту, они продавали простаков.
141. О переговорах, отчасти, рассказал «Офисиель» Коммуны. Мы добавим другие подробности. Вскоре после ареста архиепископ написал письмо Тьеру, умоляя его остановить казни пленников, от которых зависела судьба заложников. Тьер не ответил. Флотте, давний друг Бланки, сходил к Тьеру, чтобы предложить обмен, и сказал, что архиепископу угрожает опасность. Тьер резко отмахнулся. — Какое мне до этого дело? — Флотте снова затеял переговоры через Дарбоя, который назначил Дегерри посланником в Версаль. Префектура не хотела отдавать такого заложника. Место Дегерри занял викарий Лагар. Архиепископ снабдил его наставлениями, и 12‑го апреля Флотте повел Лагара на вокзал и заставил его поклясться, что он вернется, если миссия провалится. Лагар поклялся: — Даже если меня расстреляют, я вернусь. Неужели вы полагаете, что я, хоть на миг, помыслю об оставлении здесь монсиньора? — В момент, когда трамвай собрался отправиться в путь, Флотте снова сказал: — Не поезжайте, если не хотите вернуться. — Священник повторил свою клятву. Он поехал и передал письмо, в котором архиепископ убеждал начать обмен. Тьер, делая вид, что ничего не знает об этом письме, ответил на первое письмо, которое опубликовала Коммуна. Его ответ представляет собой образец лицемерия и вероломства: — Факты, на которые вы обращаете мое внимание, абсолютно ложны. Я искренне удивлен, что такой просвещенный прелат, как вы, монсиньор … Наши солдаты никогда не расстреливали пленников и не пытались убивать раненых. Возможно, они в пылу сражения, направляли оружие на тех людей, которые убивали их генералов, но когда бой заканчивался, они проявляли естественное великодушие, свойственное национальному характеру. Поэтому, монсиньор, я решительно отвергаю клевету, которую вам внушили. Я подтверждаю, что наши солдаты никогда не расстреливали пленников. — 17‑го Флотте получил письмо, в котором Лагар сообщал ему, что его присутствие в Версале еще необходимо. Флотте сообщил об этом архиепископу, который не мог поверить в дезертирство своего посланца. — Невозможно, — говорил он, — чтобы Лагар остался в Версале, он обязательно вернется. Он поклялся мне в этом. — Он передал Флотте записку для Лагара. В письме сообщили, что Тьер задержал его. 23‑го Дарбой снова написал ему: «По получении письма Лагар должен немедленно возвращаться в Париж, в тюрьму Мазас. Эта задержка нас серьезно компромитирует и может иметь печальные последствия». Лагар больше не отвечал. Друзья архиепископа думали о его освобождении, и предложили за это 50 000 франков. Но требовалась гораздо большая сумма, и, кроме того, ловкие агенты, поскольку малейшая неострожность могла стоить жизни узнику. Акцию отложили, и часть суммы осталась в сейфах Комитета общественной безопасности во время вступления в город версальцев.
142. Жорж Дюшен начал проверку коммерческих сделок правительства национальной обороны, но результаты проверки не были опубликованы.
143. Перед Комиссией по расследованию в Ассамблее он принял позицию пророка Даниила в логове львов. Данный же митинг удовлетворился его освистыванием, потому что Париж позволял этим трутням жужжать, сколько они хотят, не обращая на них внимание.
144. Приложение IХ.
145. Меньшинство образовало ядро из двадцати двух членов: Андрю, Арнольд, А. Арнольд, Авриал, Беслэ, Клеманс, В. Клеман, Курбе, Франкель, Э. Жерарден, Журд, Лефрансэ, Лонге, Мало, Остин, Пенди, Серайе, Тейс, Тридон, Вальес, Варлен, Верморель.
146. Бланше — экс–капуцина и банкрота, и Э. Клемана, который в период Империи предлагал свои услуги полиции.
147. «Коммунальная война», автор — высокопоставленный офицер версальской армии.
148. 12‑го мая был взят в плен у баррикады Пти—Ванв, капитан Розем, офицер инженерных войск из дивизии Лакретеля Второго корпуса. Когда его привели к командиру укрепления, он сказал: — Я знаю, что меня ждет. Расстреляйте меня. — Командир пожал плечами и привел пленного к Делеклюзу. — Капитан, — сказал тот, — обещайте, что вы не будете сражаться против Коммуны, и вы свободны. — Офицер дал такое обещание, и в глубоком волнении попросил Делеклюза обменяться рукопожатием. Это один пример из многих. Надо ли добавлять, что с 3‑го апреля по 23‑го мая федералы не расстреляли ни одного пленника, офицера или солдата.