251. Вот их имена, которые, действительно, принадлежат истории: Мартель, председатель Палаты; Пью, заместитель председателя; граф Октав де Бастар, Феликс Вуазен, секретари; Батби, граф де Майе, граф Дюшатель, Пельтеро—Вийенёв, Франсуа Саказ, Телё, маркиз де Кенсона, Биго, Мервейо—Дювиньян, Пари, Орн.
252. Приложение ХХХVII.
253. Согласно реакционным газетам, детектива привязали к доске. Гнусное изобретение, которое, по мнению судей, ничто не могло оправдать. Визентини, которого схватили во время стихийного взрыва ярости и сразу же бросили в Сену, можно было бы спасти, если бы доска, к которой он был привязан, не перевернулась и не ударила его по голове.
254. Доклад генерала Аппера.
255. Таким образом, конфискации в ходе зачистки домов, осуществленные на основании выданных мандатов, классифицировались как акты грабежа со взломом, хищения и т. д., словно эти акты имели какой–нибудь личный мотив. Далее следует указать, что никто не свидетельствовал в трибунале о том, что пленники занимались грабежом. Никто не смог доказать, что поджоги использовались для грабежей.
256. «Мы все вспоминаем одного из наших товарищей, Корселя, который подхватил туберкулез легких в тяжелейшей форме. Представ перед Комиссией, он едва мог держаться на ногах. На обычный вопрос председателя, он ответил лишь болезненной улыбкой. Когда же один из молодых членов Комиссии, вероятно, почувствовавший жалость при виде живого трупа, наклонился к пожилому военврачу, желая, очевидно, попросить перерыв, тот отреагировал достаточно громко, чтобы его слышали несчастный пленник и его товарищи: — Вот еще! Акулам захочется что–нибудь съесть. — И акулы, действительно, получили кое–что на еду. Менее чем через три недели после нашего выхода в море наш друг Корсель умер, и мы сбросили его останки в море. Надо назвать имя этого друга акул. Его звали доктор Шаналь. Из четырех тысяч осужденных, прошедших перед ним строем, получили освобождение менее десяти. Возможно, причины этого можно будет легче понять, познакомившись со следующими фактами. Эдмон Адам, депутат от Сены, прибыв на остров Ре для посещения Х. Рошфора, который был там заключен, встретился в отеле с молодой женщиной, предложившей ему за скромную сумму в 1 000 франков добиться у главврача отсрочку отправки его друга из Франции. Ей достаточно было одного слова, утверждала она, чтобы старик ее послушался». (Свидетельства двух беженцев из Новой Каледонии, Паскаля Груссе и Журда, опубликованные в «Таймс» от 27‑го июня 1874 г.)
257. Австралийская газета: «Сведения о корабле «Орн» с каторжниками на борту, опубликованные английской прессой, неточны со всех точек зрения. Вместо 420 случаев цинги, на судне едва набралось 360».
258. Доклад Комиссии по помилованиям, представленный в январе 1876 года Мартелем и Ф. Вуазеном.
259. На острове Пинос 900 каторжан распределили между собой 500 гектаров (около 100 акров). — Мы ошиблись в ожидании ресурсов острова Пинос, — философически заметил в 1876 году министр заморских территорий. — Я говорил об этом три года назад, — ответил на это Жорж Перен.
260. — Адмирал Рибур в Расследовании утверждает, будто в 1873 году технический департамент выплатил осужденным полуострова 110 525 франков. Нам нужно оставить это, сказав, что осужденные не будут работать». (Речь Жоржа Перена в поддержку амнистии. Заседание от 17‑го мая 1876 года.)
261. Надсмотрщика первого класса судили за попытку убийства. Другого, награжденного орденом Почетного легиона, осудили на семь лет каторжных работ за попытку убийства жены. Многих надсмотрщиков ежедневно ругали за пьянство.
262. Подробности взяты из вполне правдивого, без преувеличений, рассказа, который Паскаль Груссе и Журд опубликовали после побега в «Таймс». Впоследствии его перепечатали в виде памфлета.
263. Двое известных убийц.
264. Поляк, осужденный за стрельбу в царя в Париже.
265. Один из них предоставил полное описание их побега, содержавшее некоторые интересные подробности о Новой Каледонии. «Кругосветное плавание», автор А. Байер.
266. 22‑го декабря 1876 года Баро, бывший делегат аудиторов Парижа при Съезде рабочих, был вызван в третий трибунал, который обвинил его в том, что он был одним из секретарей военной комиссии в период Коммуны. Баро приговорили к заключению в крепость. Во время рассмотрения его дела председатель трибунала заявил: — Суд учитывает, что обвиняемый вынашивает те же чувства, что одушевляли его в 1871 году, ибо в 1876 году, как мы убедились, он принимал участие в работе Съезда рабочих.