Танец закончен. Красотка пошла с перевёрнутым бубном собирать подношения. Я, задыхаясь, смотрю, как она приближается к баронскому столу. Почтительно кланяется барону Алеку, швырнувшему в бубен золотую монету, и подходит к Зигги! Вплотную подходит! Мой муж также кладёт в бубен золотую монету. Красавица не отходит, требовательно, с вызовом и мольбой смотрит на барона. Мой муж кладёт в бубен ещё две монеты и отстраняется от танцовщицы. Слава Богу! Но женщина упорствует:
– И это всё, Зигги?
– Тебе мало?
– Что мне деньги?! Я хочу получить то, что будет только моим…
– Возьми деньги, Лола. Бóльшего ты от меня не получишь.
– Всё прошло, Зигги?
– Всё прошло, Лола.
Женщина, всхлипнув, ярким вихрем промчалась к выходу. Хлопнула дверь. Я сделала вдох. Оказывается, всё время, пока они говорили, я не дышала… Ужас лёгкой дымкой окутывает меня, слегка касаясь кожи, пробуя… Начинаю злиться. А барону Алеку весело. Подмигивает мне… Зигги оборачивается… Мне, наверное, должно быть стыдно. Но я же не подглядывала? Я просто стояла в арочном проёме, наблюдая как за моим мужем увивается знойная красотка. Они были близки, – к гадалке не ходи! Опять начинаю задыхаться. Что со мной? Я ревную? Нас учили абстрагироваться от чувств. Дорогая мамочка не должна испытывать чувства к отцам своих детей. И к детям тоже. Наверное, со мной что-то не в порядке…
Кобра быстро встал из за стола, и подхватил меня за локти. Захотелось вырываться, кричать и плакать! Напоминаю себе, что с Коброй мы знакомы всего несколько дней, и у меня нет никакого права на его прошлую жизнь. Ему лет тридцать, и конечно, у него были женщины. Может, и дети где-нибудь есть… И вообще: портал сработает, и меня перенесёт на Новый Вавилон… Хочется рыдать.
– Принцесса… Устала? Скоро вернёмся. Ройхи закончат охоту, и мы улетим.
И я решилась:
– Нам надо поговорить, Зигмунд. Это важно.
– Надо, – значит, поговорим. Когда вернёмся.
Поймала взгляд барона Алека. Изучающий… Отстранённый… Дымка ужаса вокруг меня сгущается до степени тугозатянутого корсета. Трудно дышать. Высвобождаюсь из рук мужа и подхожу к столу, за которым всё ещё сидит господин барон. Пока иду, постоянно твержу себе, что барон Алек – гость Зигги.
– Барон Алек…
Улыбки: моя почтительная, и барона – вежливая. Кобра ждёт, продолжения, готовый меня остановить прежде, чем я нарушу закон гостеприимства. Но мы молчим. Дымные змеи в зрачках барона извиваются, нежась под моим взглядом, а я не могу подобрать слов, чтобы попросить его дать мне возможность дышать. Ситуация медленно движется к грани приличий… И барон, обласкав меня взглядом, приподнимает ладони, соглашаясь на мою безмолвную просьбу, и убирает от меня свою ауру. Вздох облегчения с моей стороны… И клёкот ройхов с улицы. Налопались? Поохотились, в смысле?
Ледяной ужас, окутывающий барона Алека, отправился наружу. Зигги как-то хищно подобрался. Не наши ройхи? Барон Алек втянул щупальца своей ауры и успокаивающе кивнул моему мужу. А в дверях воздвиглась гора. Матёрый человечище! Точнее, – барон. Но мой муж рядом с ним выглядит щуплым, а барон Алек – вообще мальчишкой. Голосом барона можно разгонять медведей. Или забивать сваи…
– Услышал от барона Казимежа, – не поверил. Зося мне не простит, если я не привезу вас на обед.
– Баронесса София, – это серьёзно.
– Алек, когда женишься, тогда поймёшь насколько это серьёзно.
– Я не спешу, барон Витольд.
Бароны обмениваются шутками. А я стою улыбаюсь всем и никому, и жду, когда мне представят барона Витольда. Или меня должны ему представить? Какие законы регламентируют знакомство? Одно радует, объяснение откладывается. Потому что мы все отправимся в замок господина барона Витольда, где нас ожидает баронесса София с обедом.
Наши ройхи вернулись после охоты. За это время барон Витольд уговорил пару чарок крепкого вина, и развеселился. Зигги ограничился одной чаркой. Барон Алек выпил две, как воду, чем вызвал уважение барона Витольда.