Чтобы не лазать по комнатам, вызвала горничную. Прибежала юная прелестница, в ультракоротком платьице с вырезом до пупа и в кружевном фартучке размером со старинную почтовую марку. Ну, Зося!.. Попыталась вспомнить, не было ли на гербе патриция Флавия змеи, или кошки… Пока раздумывала, барон вернулся в комнату освежённый и готовый к новому дню. Милое дитя заулыбалось почтительно, и присело в реверансе. Можно подумать, Кобра с высоты своего роста не разглядит содержимое её декольте. Потянулась за ножом. Опомнилась. Откуда у меня эта манера – за нож хвататься, видя женщину рядом с моим мужем? По новому взглянула на патрицианок. Это какую силу воли надо иметь, чтобы полтора года терпеть в своём доме дорогую мамочку. И не просто терпеть, а окружить её ненавязчивой заботой. Их, конечно, как и нас, воспитывают с детства в таком ключе. Но всё равно! Полтора года! А я за поторы секунды уже готова убить!
Кобра весело сощурился, обошёл вокруг этой… ну… пусть будет горничной, хмыкнул и вышел из комнаты, оставив меня в сомнениях. Интересно, кто прислуживает барону Алеку? Хотя, к барону, наверняка приставили какого-нибудь денщика, или ординарца? Или оруженосца? Я в этом слабо разбираюсь.
– Принцесса, у тебя полчаса.
Ну, спасибо! Мы не дома, между прочим!
– Как твоё имя, девушка?
– Ирма, с позволения госпожи баронессы.
– Мне нужно изготовить себе одежду, Ирма. Где здесь можно это сделать?
Стараюсь говорить ровным тоном. В конце концов, девчонка не виновата. Ага, по приказу ощупывала взглядом моего мужа, мерзавка! Ну вот, дожила. Ревную. Точно придётся реабилитационный курс проходить у психотерапевта… Девчонка, видимо, что-то уловила в моём голосе. Или во взгляде. Хотя я стараюсь на неё не смотреть. Напугается ведь! И так уже одёргивает юбку вниз, а лиф платьишка тянет вверх. Интересно, чего она намеревается этим достичь?
– Ирма? Ты слышала, что я спросила?
– Да, госпожа баронесса. Если госпоже баронессе будет угодно пройти в гардеробную, там она сможет изготовить всё необходимое. Мне позвать старшую камеристку, чтобы она помогла госпоже баронессе?
– Посмотрим.
Выбираюсь из кровати. Ирма с любопытством смотрит на моё плечо. Ну да, татуировка переливается, отражая солнечные лучи. Заглянула в гардеробную, посмотрела на её оснащение. То же, что и у нас. Жить можно. Отправилась в купальню умываться и всё прочее. Ирма пытается прибраться в моей гостиной. Вчера там мебель летала как в невесомости… Столяра придётся вызывать. Но у меня нет времени жалеть Ирму. Бегом в гардеробную, включаю снятие мерок, становлюсь на плиту, гимнастические упражнения, асаны йоги, – голографическая модель готова. Теперь без изысков: бельё, утреннее платье светлых тонов, комбез для охоты, лёгкие туфли и берцы. Берет к комбезу и лёгкую шаль к платью. Сохраняю модель, машинально шифрую от постороннего вызова. Мы с девчонками любили подшутить друг над другом. Вот с тех времён и привыкла. Кто знает, может быть здесь тоже шутницы есть. Судя по Ирме…
Любезно приветствуем друг друга с баронессой Софией. Как две змеи… Ласково шипим… Мужья наши налегают на выпивку и солёный окорок. Ну да, чтобы жажда не кончалась. За столом появились новые лица. Сыновья барона и благородной Софии. Старшему лет двенадцать, а младшему – восемь-девять. Дети благонравно едят кашу, с любопытством поглядывая на баронов и на меня. Но их благонравие меня не обманывает. Судя по шкодливому блеску глаз этих мелких копий барона Витольда, нас ожидает весёлое времяпрепровождение.
Волны ужаса ласково оглаживают меня, и барон Алек присоединяется к пирующим, извинившись за опоздание. Выкушал не поморщившись содержимое штрафного кубка, похвалил баронскую винокурню, и приступил к трапезе, не выпуская меня из своей ауры. Пожалуюсь Зигги. Дома. Мог бы, для разнообразия, и хозяйку погладить. Вскинул на меня глаза, дымка свивается в кольца, а вокруг колец пляшут смешинки. Нечеловеческая красота… Пугающая и притягивающая…
– Как быстро растут дети. Я помню как твой старший учился ходить, Витольд. Слышал вы сговорились с Казимежем?
– Его дочери сейчас пять лет. Пусть дети знакомятся. Через двенадцать лет поженим их. Хочется увидеть внуков. Пока я ещё в силе.
И вот тут безразлично-доброжелательный взгляд благородной Софии изменился, став прицельным. Она смотрела на меня, потом перевела взгляд на моего мужа, потом опять на меня, задумчиво сузив глаза. О чём она думает, интересно? Не нравится мне это!
После завтрака, переодевшись, отправились на охоту. Верхом и с собаками. Под седло нам предоставили уже знакомых мне по низинам полузверей-полуящеров. Их называют фороксы. И они всеядные. Могут на травке пастись, а могут и зверушку какую схарчить. Собаки барона Витольда похожи на некрупного медведя. Или на самого барона. Здоровые, косматые, клыкастые и когтистые. Жуть, короче. Хотя барон Витольд ностальгически вспоминает гончих барона Алека. Если собаки похожи на хозяина, то с гончей стаей замка Делон я бы не хотела встретиться ни при каких обстоятельствах. Мне и самого барона Алека хватает. Ужас ледяными иголочками проходит по моей спине к шее, оглаживает плечи, спускаясь ниже, почти к груди… Замирает… Убью. Возмущённо смотрю на мечтательно улыбающегося барона Алека. Вот что мне с ним делать? Как попросить не ощупывать меня своей аурой? Ещё и облизывается! Как змея пробует воздух языком…