– Принцесса, тебе помочь? Или сама?
Непонимающе смотрю на мужа. Вижу злые искры в глазах… Прихожу в себя. Алек – подонок! Его ауру никто не чувствует, – мне одной всё достаётся; а то, что я стою уставившись на него, – видят все. Мечтательная улыбка сменяется насмешливой, а туманная дымка скручивается водоворотами в изумрудных омутах глаз.
– Попробую сама. Подстрахуй на всякий случай.
Седло на фороксе практически на холке. В силу строения тела этих тварей. Берусь за луку и забрасываю себя в седло. Задом наперёд. Что это со мной? Я же ездила верхом! Юные баронеты покатываются со смеху, потом, опомнившись, делают вид, что ничего не случилось, но глаз с меня уже не сводят. Ждут, чем ещё их порадую. Бароны и благородная София любезно улыбаются. Я выныриваю из зелёных омутов, стекаю с седла, и опять возвращаюсь в него, но уже как полагается.
Наконец-то отправились. Барон протрубил в рог, и мы выехали за ворота.
Еду за Коброй по узкой тропинке. Собаки и ловчие умчались вперёд. Барон с женой и бароном Алеком – тоже. Фороксы лазают по скалам, как ящерицы. А я раздумываю: можно ли в горах трубить в охотничьи рога… Конечно, снежных лавин пока не предвидится, но горы есть горы… Кобра остановился, развернув форокса на задних лапах. Когти проскрежетали по скалам… Бррр!
– Принцесса…
– Да, муж мой?
– Я не спросил тебя… Ты хочешь остаться в этом мире?
– Да, муж мой.
– Хорошо… – Повторил задумчиво. – Хорошо… – И продолжил:
– В баронствах есть традиции гостеприимства… Если мы приглашаем барона быть гостем в долине… Если мы… Зарраза!!! Я не могу объяснить это!!!
– Баронесса София сказала, что если бы мы остались ночевать в долине, ты отправил бы меня греть ложе барона Алека. Это так? Или это шутка была? Зигмунд?
– Не шутка. Таковы наши обычаи. Можем заночевать в долине на обратном пути, сама убедишься.
– А если я не хочу? Я должна? Зигмунд? Если я не хочу?
– Принцесса, ты с барона глаз не сводишь.
– Это не то, что ты думаешь!
Смотрю на кривую усмешку мужа… Вот как я могу объяснить ему, что аура барона ведёт себя со мной слишком вольно? Что я пытаюсь взглядом призвать его к порядку?
– Почему ты злишься, Зигмунд?
– Нет причин? Их действительно нет. Ты не первая женщина, теряющая голову от барона Алека, принцесса. И не последняя. Он притягивает вас, как пламя мотыльков. Я хочу уберечь тебя. Если тебе нужен барон Алек, – пусть так. Наши обычаи позволяют решить этот вопрос безболезненно. Одна ночь, принцесса. Не вынуждай меня принимать меры по обеспечению твоей верности, тебе они не понравятся.
– У вас и на этот случай есть обычаи?
– А то как же!
Отвернулся от меня и отправился догонять охотников. Я – следом. Смотрю в каменную спину… Кобра страдает. Я, – тоже. Какая-то у нас семейная жизнь неправильная. Сплошные непонятки и разборки. Но проводить даже одну ночь в постели барона Алека я не хочу! Никаких долин! Впрочем, меня никто не спросит…
Догнала мужа, подъехали к охотникам. Бароны промочили горло Егерской настойкой. Судя по запаху и по слезам, выступившим на глазах баронов Витольда и Зигмунда – крепчайший напиток. Барона Алека ничто не берёт. Мелкими глотками выкушал чарку, промокнул губы платком, сунул его за обшлаг, и в очередной раз похвалил баронскую винокурню… А потом, подъехал главный ловчий барона и началась охота. Барон Витольд взял таки медведя. Простым ножом. Ужас! Бледная Зося оцепенела, вцепившись в поводья своего форокса… Страшное зрелище: две растерзанные собаки, вставший на задние лапы громадный медведь, не менее громадный барон обернувший правую руку плащом, и вбивший её медведю в пасть. Лапы с когтями охватившие барона дрогнули, и левой рукой барон нанёс медведю удар ножом в сердце. Медведь рухнул мёртвый. Барон взял коготь в качестве трофея, и приказал снимать шкуру аккуратнее, ибо это – подарок барону Зигмунду для его баронессы. Это мне? Приятно… Заулыбалась непроизвольно.