— Да-да, конечно, — подтвердил тот с озорной ухмылочкой. — Мы договорились, что тебе они не нравятся. Но мне-то они нравятся.
— Тони!.. — угрожающе начала Кэт, но он, не моргнув глазом, вывалил принадлежности для фейерверка на стол рядом с едой и уселся на табурет. Александер устроился верхом на его колене.
— Ой, рыжик, не будь ворчулей. Каким же День Независимости будет без фейерверка?
— Безопасным… — начала было Кэт, но муж уже обхватил ее свободной рукой за талию и притянул к себе, усадив на второе колено.
— Женщина, когда же ты наконец поймешь? Со мной ты никогда не будешь в безопасности, — Тони плотоядно заурчал и сделал вид, что сейчас, как вампир, вопьется ей зубами в шею.
Александер захихикал.
— Пусти маму, папка, — пропищал он. Кэт тщетно пыталась вырваться из объятий мужа.
— Перестань, поросенок! — со смехом взмолилась она.
От прежней строгости не осталось и следа. Невозможно было не заметить, как им хорошо друг с другом.
Испытав вдруг неловкость, будто она тайком подсмотрела сцену чужого семейного счастья, Стеф украдкой взглянула на Вики, но та улыбалась столь же беззаботно, как и эти двое. Стеф ощутила ноющую боль в груди и поспешно отвернулась, чувствуя себя лишней в этом мире, испокон веков основанном на любви между мужчиной и женщиной. Неожиданно она почему-то вспомнила о Билле Уиндхеме, но, усилием воли отогнав эту мысль, она перенесла свое внимание на Александера.
— Эй, иди на ручки к тете Стеф, — проворковала она, обращаясь к мальчугану, охотно потянувшемуся навстречу. — Пожалуйста, поцелуй тетю. Вот так, спасибо, малыш. Тетю дома никто не целует.
Поняв вдруг, как двусмысленно прозвучали ее последние слова, Стеф смутилась. Натянуто улыбаясь, она сделала вид, что не замечает озабоченных взглядов, которыми обменялись между собой Вики, Тони и Кэт.
— Ну… — Тони прервал напряженное молчание. — Пойду-ка я посмотрю, что там у нас с грилем.
— Опоздал, голубчик, — сказала Айрин, входя на кухню. — Эд уже разжег огонь, но, думаю, он будет тебе благодарен и за моральную поддержку.
Тони уже собирался ретироваться на улицу, но его задержала Вики.
— Постой, дружок. А где твоя гитара?
Как же ты собираешься нас сегодня развлекать?
Тони Мэльюсибл подарил ей одну из тех обворожительных улыбок, с которыми обычно позировал для обложек журналов.
— Разве ты не слышала? Я же теперь семейный человек. А потому больше не выступаю со сцены.
— Нет проблем, — моментально парировала Вики. — Сейчас принесу свой проигрыватель, мы пойдем в ванную, и ты представишь, что это — студия звукозаписи. Поверь мне, акустика там совсем не слабая. Много лет я пела только в ванной.
Тони рассмеялся и обратился к Александеру, по-прежнему сидевшему у него на руках.
— Пойдем отсюда, Сэнди. Это — плохие тетки. Они не дадут нам житья.
Теперь уже грохнули все четыре сестры. За взрывом веселья они не сразу услышали звонок телефона. Кэт по-деловому сняла трубку, будто никуда отсюда и не уезжала.
— Алло?
Айрин оторвалась от приготовления соуса, думая, что звонят ей.
По лицу Кэт пробежала тень озабоченности. Не отнимая трубки от уха, она с беспокойством смотрела на мужа.
— Стив, ради Бога, сегодня же праздник, — раздраженно обратилась она к менеджеру Тони. — Хоть денек-то ему дай передохнуть.
Тони хмыкнул и взял трубку у жены.
— Парень приехал из Австралии, и до американских праздников ему нет дела, — недовольно пробурчала Кэт, принимая ребенка от мужа.
Стеф наблюдала за лицом Кэт и увидела, как оно еще больше помрачнело, когда Тони, положив трубку, произнес извиняющимся тоном:
— Прости, детка. Возникла проблема с песней, которую я записал на прошлой неделе. Мне надо срочно вернуться и сделать новый ремикс.
— Ах, Тони!.. — вздохнула Кэт, жалобно глядя на мужа, как будто его еще можно было уговорить изменить свое решение. — Мы же только что приехали.
Стеф не могла не улыбнуться, когда Тони, не говоря в ответ ни слова, притянул к себе жену и запечатлел на ее губах долгий поцелуй. Лишь после этого он обратился к ней со всей нежностью, на какую только был способен:
— Я возвращаюсь, а вы с Сэнди оставайтесь здесь сколько хотите. Вернетесь, когда нагоститесь досыта.
Кэт, конечно, предпочла бы, чтобы остался и он, но выбора не было, приходилось смириться. Стеф спросила себя, смогла бы она вот так же делить своего любимого с другими людьми. И решила, что это на самом деле не имело бы для нее большого значения, лишь бы только он любил ее.
Она задумчиво стояла у окна, наблюдая, как Кэт у машины прощается с мужем, когда сзади к ней подошла Айрин.
— Было бы обидно, если бы из-за отъезда Тони пропало все то, что мы приготовили, — сказала она. — Мы ведь сделали всего с запасом.
— Как всегда, — улыбнулась Стеф. — Это уже традиция всех наших застолий. Плохо только, что у нас слишком мало мужчин, — вздохнула она.
— Да, — грустно согласилась Айрин, — очень плохо!..
В тот самый момент, когда Билл, мусоля страницы, листал старую кулинарную книгу, неизвестно когда и каким образом попавшую к нему, и, морща лоб, выбирал, чем бы ему, по случаю праздника, побаловать Джеффа, зазвонил телефон.
— Алло, — скучным голосом промолвил он в трубку.
— Билл?
Он сразу узнал ее.
— Да, Айрин. Как дела?
— Все о'кей, — чуть приглушенно ответила она, словно не желая, чтобы ее слышал кто-то другой. — Послушай, Вики сказала, что приглашала тебя к нам на пикник по случаю Дня Независимости, но вы с Джеффом решили отправиться на рыбалку. Я все же решила на всякий случай попробовать еще раз. Мы приготовили много всяких вкусных вещей и…
— Ой, даже не знаю, — прервал ее Билл, настороженно поглядывая в сторону комнаты сына. — Боюсь, Джефф совсем не рад моему обществу. С рыбалкой ничего не вышло, и, мне кажется, он предпочел бы, чтоб я вообще куда-нибудь испарился.
— Ну, а быть может, ему, наоборот, надо побыть среди людей? — предположила Айрин. — Это позволило бы сломать лед между вами. Ты как думаешь? Да и Джефф познакомился бы с окрестностями нашего городка.
— Не знаю, не знаю… — замялся Билл. Айрин на мгновение умолкла, как бы собираясь с духом, чтобы продолжить.
— Стеф тоже была бы рада тебя видеть. В последнее время она чувствует себя очень одинокой. Думаю, ей нужен друг.
Сердце Билла затрепетало, и он бросил взгляд на часы. Еще достаточно рано, у них есть уйма времени, чтобы спасти, казалось бы, безнадежно испорченный день. Может быть, это именно то, что им с Джеффом сейчас нужно, подумал Билл. Нейтральная территория, окружение людей, знающих, что такое настоящая семья. И Стеф…
— Хорошо, давай пока прервемся, и я попробую поговорить с Джеффом.
— Отлично, — обрадовалась Айрин, — надеюсь скоро увидеть вас у себя.
Билл повесил трубку и направился в комнату сына. Внутри у него все ликовало от предвкушения того, что им сегодня предстоит.
К середине дня Стеф удалось все же справиться со своим настроением и даже почувствовать новый прилив сил. Знакомая с детства обстановка дома и теплое внимание сестер сделали свое дело: от утренней хандры не осталось и следа.
Когда они все уселись на кухне пить чай, Стеф почувствовала себя, как в старые, добрые времена. Вики по-прежнему поддразнивала Кэт и по любому спорному вопросу занимала точку зрения, противоположную той, которую отстаивала старшая сестра. Стеф заметила, что Вики делает это просто из озорства, только для того, чтобы посмотреть, как Кэт начинает горячиться.
И, как всегда, когда Вики и Кэт оказывались в одной комнате, Айрин приходилось выступать арбитром в их бесконечных дискуссиях. Однако Стеф заметила в отношениях сестер и нечто новое. Хотя сестрички, как и раньше, продолжали без устали обмениваться колкостями, теперь это было похоже скорее на давно начатую и по традиции продолжаемую игру, нежели на настоящий спор. Когда-то такие препирательства нередко заканчивались бурным взрывом эмоций и даже слезами. Теперь же обе стороны проявляли гораздо больше терпимости и добродушия по отношению друг к другу, сознательно не позволяя разговору выйти за рамки шутливой перепалки. В целом же они обе выглядели весьма умиротворенными и довольными жизнью. Стеф спрашивала себя, не связана ли эта перемена, хотя бы отчасти, с тем, что обе вышли замуж по любви и счастливы в браке. Странно, подумала она, из них четырех нашли свою половину именно те двое, кого отличал непостоянный и беспокойный нрав, а две другие, тихие и домовитые, до сих пор коротают время в одиночестве.