— Как это, совсем нет друзей? Не может быть. Наверное, ты просто очень разборчив в знакомствах. — Стеф сделала короткую паузу. — Знаешь, мне это ощущение прекрасно известно. Иногда я и сама оказывалась в такой ситуации, когда не с кем было поделиться своими мыслями и все приходилось хранить в себе. Так что, быть может, мы вполне сумеем найти общий язык, а возможно, и стать друзьями.
Джефф, недоверчиво прищурившись, с подозрением рассматривал ее. Несколько мгновений спустя взгляд его смягчился и отразил некоторую растерянность. Похоже, он не знал, что и думать. Стеф подметила вопросительный взгляд мальчика, брошенный в сторону отца, стоявшего за ее спиной. Она не видела выражения лица Билла, но почувствовала по реакции Джеффа, что отец безмолвно подтвердил искренность ее слов. Подросток молча опустил голову и задумался.
Похоже, начало партии осталось за ней. Воодушевленная первым, хотя и маленьким, успехом, Стеф решила предпринять еще один шаг к сближению. Широко улыбаясь, она опять обратилась к мальчику:
— Прежде всего, Джефф, я хотела бы, чтобы мы с тобой поближе познакомились. Сегодня мы не будем заниматься, а только немного побеседуем. Хорошо? Честно говоря, меня никто не зовет миссис Саути, — она могла бы добавить «кроме моих учеников», но не стала этого делать. — Ничего, если ты меня будешь звать просто Стеф? Для краткости.
Лицо Джеффа осталось бесстрастным, но в глазах отразилось смешение растерянности и любопытства. Да, мальчик явно неглуп, подумала Стеф. Она была готова держать пари, что он сейчас говорит себе: валяй, училка. Хочешь играть открыто? Что ж, посмотрим, кто первый отступит.
Билл извинился за то, что вынужден их покинуть, и вышел из комнаты. Оставшись с Джеффом один на один, Стеф предприняла еще одну попытку вызвать его на разговор. Чтобы в дальнейшем успешно с ним работать, ей необходимо было доверие подростка. Ему ведь придется ответить на вопросы достаточно личные, что, учитывая его замкнутый характер, может оказаться совсем не просто.
— У тебя очень уютная комната, — скачала Стеф, осматриваясь.
Как профессиональный психолог она шала, что для установления контакта надо сначала найти тему разговора, интересную для них обоих. Но какую? Она пошла вдоль стен, оклеенных постерами знаменитых певцов рок-н-ролла и кантри. Джефф, по-прежнему не говоря ни слова, опустился на кровать и внимательно наблюдал за ее реакцией, крутя шнур от наушников. Похоже, он ожидал от нее обычных для взрослых людей критических замечаний в адрес своих кумиров — исполнителей современной музыки.
Его упорное молчание уже начинало раздражать Стеф. Ладно, Джефф, погоди, сказала она себе. Ты, значит, любишь музыку, а она, говорят, универсальный язык для всех. Пусть же музыка станет мостиком и для нашего сближения. Надо только найти зацепку.
— Так, Джефф, ты, значит, любишь рок-н-ролл и кантри? — снова обратилась к нему Стеф, чтобы выиграть время.
На ответ она особо не надеялась, да, впрочем, его и не дождалась. Необходимый ключик еще не найден.
Вот оно!
Стеф едва не подпрыгнула от радости, когда ее взгляд упал на большой постер, занимавший самое видное место на противоположной от окна стене. Высокий черноволосый мужчина в обтягивающих джинсах и узких сапогах нежно прижимал гитару к обнаженной мускулистой груди. Энтони Мэльюсибл! Стеф закусила губу, чтобы не рассмеяться. Теперь-то она была уверена, что маленький злюка и недотрога у нее в руках.
Обернувшись к Джеффу, она небрежно обронила:
— Тебе нравится Мэльюсибл? Как бы в ближайшем будущем его дела не съехали под гору. Насколько мне известно, он теперь отказался давать концерты, а это, боюсь, может отрицательно сказаться на продаже его альбомов. Ведь личное обаяние на сцене заменяет ему талант певца, не так ли?
Реакция Джеффа превзошла все ее ожидания. Он буквально взвился под потолок и вне себя от возмущения обрушил на нее целый поток сердитых слов:
— Ну что ты в этом понимаешь?! Тони Мэльюсибл — настоящий король! Он — живая легенда! Ему не нужно прыгать по сцене, чтобы его диски распродавались. Их и так с руками оторвут.
Ну и фанат! — с удовлетворением подумала Стеф. Всю его замкнутость и молчаливость будто рукой сняло. Что ж, надо ковать железо, пока горячо.
— Если он тебе так нравится, думаю, ты был бы не против встретиться с ним лично?
Джефф обиженно насупился, будто его спросили о чем-то настолько невозможном, граничащем с фантастикой, что об этом в столь обыденном тоне просто неприлично и говорить. Помолчав, он возвел глаза к плакату и тяжко вздохнул:
— О, да. Конечно, я хотел бы с ним встретиться. Кто бы не хотел? Но ведь ты же сама сказала, что он больше не дает концертов. А если бы и давал, разве меня к нему подпустили бы? У него таких фанатов сотни тысяч.
— Ну, быть может, я смогла бы тебе это устроить, — сказала Стеф самым что ни на есть светским тоном.
Джефф открыл рот и безмолвно уставился на нее. Секундой позже он взял себя в руки и, взъерошив волосы, дурашливо откликнулся:
— Гениально! А я в таком случае договорюсь, чтобы тебя пригласили на завтрак к президенту.
— Спасибо, конечно. Но встреча с президентом меня что-то не привлекает. Тебе же я вот что скажу. Если ты обещаешь усердно заниматься со мной в последующие недели, я не только организую тебе встречу с Тони Мэльюсиблом, но и попрошу его пустить тебя к себе на звукозапись.
— Не надо меня дурачить. Если я и остался на второй год, это еще не значит, что я слабоумный. Ты же не можешь вот так запросто позвонить такому человеку, как Тони Мэльюсибл.
— Почему бы и нет? Звонит же мне его жена…
Джефф вытаращил глаза. Стеф засмеялась:
— Да не пугайся ты так. Энтони Мэльюсибл — муж моей сестры Кэт.
Глава 10
На какое-то время Джефф, казалось, полностью утратил дар речи. Широко раскрытыми глазами он смотрел на Стеф, обуреваемый противоречивыми чувствами. Недоверие и восторг боролись в его душе.
— Ты шутишь?
— Какие уж шутки. Помнишь, несколько месяцев назад компания звукозаписи из Вашингтона лоббировала в Конгрессе поправки к закону об авторских правах? А музыканты были против, поскольку считали, что такие поправки нарушают их интересы. — Джефф кивнул. — Ну, так вот, моя сестра представляла тогда эту компанию в качестве адвоката. А Энтони Мэльюсибл выступал от имени исполнителей. Короче говоря, поправки так и не прошли, а Кэт и Тони за это время до того наспорились в Комиссии Конгресса, что решили наконец пожениться. Наверное, каждый из них думал, что тем самым оставляет последнее слово за собой. Впрочем, спорить друг с другом они так и не перестали, ну да ведь, ты знаешь, милые бранятся — только тешатся.
— А как же вся та чепуха, которую ты говорила о нем? Что у него, дескать, нет таланта и тэ-дэ?
— Это — наша семейная шутка. Так однажды сгоряча выразилась Кэт. Но это, конечно, не так. Не дай Бог тебе сказать нечто подобное в их присутствии, боюсь, останешься без головы.
Джефф постепенно приходил в себя, недоверие и изумление уступало место щенячьему восторгу.
— Так, значит, это правда? И ты не шутишь? Значит, я увижу Тони Мэльюсибла?! О-о, это же просто невероятно! Он такой, такой… Он — великий человек! И я побываю у него в студии? А когда?
— Погоди, не торопись, — засмеялась Стеф.
Она объяснила, что сейчас Тони и Кэт работают над специальным проектом и вернутся сюда лишь в конце лета. Но, может быть, она позвонит Тони, чтобы заранее обо всем договориться.
— Однако учти, Джефф, — напомнила она, — я делаю это не по доброте душевной, а в обмен на твое сотрудничество. Мы с тобой как бы заключаем деловое соглашение. Ты обещаешь мне больше не замыкаться в себе, не быть букой и добросовестно работать вместе со мной, не ворча и не хныча. А когда будешь готов к экзамену для перехода в старшие классы, я выполню свое обещание, и ты получишь причитающееся тебе вознаграждение.