В 1712 году по проекту Доменико Трезини на Заячьем острове, на месте деревянной церкви святых апостолов Петра и Павла, возведенной ещё в 1703 году, началось строительство каменного Петропавловского собора. Уже при жизни Петра I взметнулась на 106-метровую высоту его многоярусная колокольня, увенчанная золоченым шпилем с фигурой Ангела. По одной из городских легенд, шпиль установлен по приказу Петра I над тем местом, где похоронен царевич Алексей, дабы крамола никогда не восстала из земли и не распространилась по Руси. По другой легенде, Пётр велел похоронить сына в Петропавловском соборе, чтобы все ходили и топтали прах предателя дела своего отца.
Давние отголоски староверческих преданий слышатся в легенде о том, что поднятая к небу рука Ангела вот-вот подхватит посланную свыше «иерихонскую трубу», которая возвестит о конце мира. Согласно другой легенде, скорее всего, того же происхождения, по мысли нечестивого и практичного Петра, фигура Ангела должна была выполнять не только декоративную, но и прикладную функцию: служить флюгером. Однако В.Я. Курбатов утверждает, что флюгером Ангел стал только при Екатерине II. Таким он был выполнен по рисунку архитектора Антонио Ринальди после катастрофического урагана 1777 года, во время которого укрепленная неподвижно фигура рухнула, не выдержав чудовищного напора ветра. Вероятно, именно тогда родилась легенда о том, что если в Петербурге когда-нибудь построят что-нибудь выше Ангела Петропавловского собора, то город перестанут охранять небесные ангелы и им овладеют злые силы.
Есть и ещё одна весьма любопытная легенда, рассказанная одним из современных потомков первого архитектора Петербурга. Будто бы Трезини создал своеобразный памятник первому русскому императору, сделав колокольню внешне весьма напоминающей фигуру Петра Великого. И в этом, кажется, что-то есть.
В иконостасе Петропавловского собора среди сорока трёх икон итальянского письма, выполненных артелью московских иконописцев под руководством А. Меркурьева, есть одна, представляющая наибольший интерес. Эта икона по одну из сторон Царских врат изображает Богоматерь с Младенцем. Молва приписывает лику Богоматери сходство с лицом супруги Петра I, императрицы Екатерины I.
Петропавловский собор
Мрачные застенки Петропавловской крепости на протяжении всего своего существования рождали легенды о судьбах несчастных обитателей этих казематов. Согласно одной из них, «в Алексеевском равелине был заключён, умер и похоронен царевич Алексей Петрович, вследствие чего равелин этот и получил будто бы своё название. Однако это не так. Алексеевского равелина в то время не существовало, а царевич был заключен и умер в Трубецком раскате, по соседству с которым был позже выстроен Алексеевский равелин. Кроме Алексеевского, в Петропавловской крепости был ещё другой равелин – св. Иоанна, в честь царя Ивана Алексеевича, заложенный каменным зданием в 1731 году Надо полагать, что названия двух равелинов: Алексеевский и Иоанновский – наводят на мысль о судьбе не только царевича, но и несчастного императора. Похоже, это обстоятельство и дало основание для предания о том, что и царевич Алексей, и царь Иоанн Антонович похоронены в Алексеевском равелине. Внутри равелина расположен маленький треугольный садик, овеянный загадочными легендами. По местному преданию здесь находится могила княжны Таракановой».
Строительство Петропавловской крепости ещё продолжалось, когда осенью 1704 года на противоположном берегу Невы, как мы уже знаем, была заложена Адмиралтейская судостроительная верфь, положившая начало освоению новых территорий. Нехотя, под страхом «лишения живота», переселялись на Адмиралтейский остров чиновники и офицеры, занятые на строительстве флота. Кроме принудительных мер, на которые Пётр был скор и изобретателен, ему приходилось идти на всякие ухищрения, в том числе и на демонстрацию своей личной заинтересованности в освоении левобережья Невы. Пыляев записывает старинное предание о том, что Летний дворец в одноименном саду был построен Петром с единственной целью «возбудить в первоначальных обывателях Петербурга охоту строиться на Адмиралтейской стороне, потому что до того времени все строились в заречных частях города».