Мало того, России, только что вышедшей победительницей из борьбы с Азией, грозила опасность лишиться вновь недавно приобретенной самостоятельности и превратиться в польскую провинцию. Эту цель имели в виду и фанатические представители католицизма в Польше, и некоторые из польских королей и вельмож. Перевес Польши над Москвой обнаружился во время войны Стефана Батория с Иваном Грозным, а еще более в Смутное время. Впрочем, ожидание, что первый Лжедмитрий сделается орудием польских интересов, оказалось лишенным основания. «Тушинский вор» был доступнее польскому влиянию; когда затем, после свержения с престола царя Василия, полякам удалось принудить бояр к избранию в московские цари королевича Владислава, можно было опасаться совершенного уничтожения независимости Московского государства.
Тем не менее Россия не сделалась польской провинцией. Спасение ее заключалось в пробуждении национального чувства и сознания собственного достоинства, в ненависти к латинству, в ожесточении против врагов, безжалостно опустошавших даже центральные области Московского государства, в преобладании здоровых элементов в народе, одержавших верх над противообщественными и противогосударственными элементами на юге и юго-востоке России.
Изгнание поляков из России, протест против всяких притязаний Польши на русский престол, избрание царя Михаила Федоровича, восстановление порядка после долгого времени неурядицы и безначалия – все это было геройским подвигом народа, было не только спасением, но обновлением государства, обеспечением его будущности.
Многого, однако, еще недоставало для установления мирных и благоприятных отношений между Польшей и Россией. Не ранее как в 1667 году заключением мира в Андрусове кончилась ожесточенная борьба, в которой большие города – Смоленск, Киев, наконец, Малороссия, – являлись яблоком раздора. В продолжение этого времени изменилось соотношение сил и средств обеих держав. Все более и более обнаруживался упадок Польши. Присоединение Малороссии к Московскому государству могло некоторым образом считаться началом разделов Польши.
Во время этой ожесточенной и упорной борьбы Россия оставалась отрезанной от Западной Европы; по крайней мере, сообщение с Западом прямым путем встречало препятствия. Путь из Москвы в Западную Европу шел через Архангельск и вокруг Норвегии. Нельзя удивляться тому, что русские дипломаты, путешествовавшие, например, в Италию, по нескольку месяцев находились в дороге, подвергаясь страшным опасностям.
В связи с тем что Швеция имела больший вес в мире, Россия оставалась долго отрезанной от берегов Балтийского моря. Старания Ивана IV в середине XVI века и царя Алексея Михайловича столетием позже завладеть Прибалтийским краем не имели успеха. Недаром Густав Адольф по случаю заключения Столбовского договора в 1617 году с радостью говорил: «Великое благодеяние оказал Бог Швеции тем, что русские, с которыми мы исстари жили в неопределенном состоянии и в опасном положении, теперь навеки покинут разбойничье гнездо, из которого прежде так часто нас беспокоили. Русские – опасные соседи; границы их земли простираются до Северного, Каспийского и Черного морей; у них могущественное дворянство, многочисленное крестьянство, многолюдные города; они могут выставлять в поле большое войско; а теперь этот враг без нашего позволения не может ни одного судна спустить на Балтийское море. Большие озера – Ладожское и Пейпус, Нарвская область, тридцать миль обширных болот и сильные крепости отделяют нас от него; у России отнято море, и, Бог даст, теперь русским трудно будет перепрыгнуть через этот ручеек».
Из всего видно, какое значение имели для России восстановившиеся, наконец, мирные отношения с польскими соседями. Обеспеченная со стороны Польши, Россия могла думать о решительных мерах против набегов татар, о наступательном движении к берегам Черного и Азовского морей. Польша и Россия решились вместе действовать против татар и турок; Польша и Россия соединились немного позже для борьбы против Швеции. Таким образом, после того как в начале XVII века положение России было крайне опасным, чуть не отчаянным, во второй половине того же столетия для нее открывались в разных направлениях новые пути торговли, возбуждались богатые надежды, рождалась новая политическая деятельность.