Для экстренного всплытия в аварийной ситуации конструкторы снабдили лодку сбрасываемым грузом в виде 34 тонн балласта из старых артиллерийских снарядов (ядер). С этой целью трюм под водонепроницаемым полом коридора управления был разделен на несколько отделений, заключающих в себе балласт. Эти отделения закрывала снаружи железная дверь на шарнирах, составлявшая часть наружной обшивки. Ее удерживал особый стержень.
Если требовалось сбросить балласт, достаточно было освободить специальным рычагом (проходившим через сальник) изнутри корпуса данный стержень. Тогда балласт своим весом немедленно открывал дверь и вываливался наружу. Это мгновенно создавало подъемную силу в 34 тонны.
Для спасения экипажа предназначалась металлическая шлюпка, прикрепленная плоским дном к корпусу лодки на трех винтах. Ее длина была 8 метров, ширина 1,7 метра, высота 1,1 метра. Она могла принять все 12 членов экипажа. В оконечностях лодки находились герметически укупоренные воздушные ящики, которые заставляли ее всплывать и делали непотопляемой. Вход в это всплывающее устройство происходил через люки, устроенные в корпусе субмарины (две горловины) и в днище шлюпки (еще две горловины). Сверху его закрывала выпуклая съемная крышка.
«Ныряльщик» планировалось вооружить пороховой миной, размещенной на железном шпироне длиной 4,5 метра и диаметром 30 см. Ее подрыв должен был происходить дистанционно от гальванической батареи. Вот как описывал это оружие журнал «Морской сборник» № 4 за 1864 год:
«В шпироне „Плонжера“, имеющим вид трубы, есть пустая отдельная часть, которую можно наполнять порохом или класть в нее зажигательную бомбу, приблизившись под водой к неприятельскому судну и пробив его, это пчелиное жало остается в неприятеле, а „Плонжер“ задним ходом быстро отдаляется, выпуская электрическую проволоку. Когда он в безопасном расстоянии — производится взрыв».
Однако в действительности «Ныряльщик» никакого вооружения не имел[77]. Его носовая оконечность заканчивалась острием, но приспособлений для крепления мины там не было. Указанное описание относится к первому варианту проекта Брюна и Буржуа, оставшемуся на бумаге. Решение проблемы вооружения конструкторы отложили на тот период, когда они завершат весь цикл испытаний своей субмарины.
Испытания, проведенные в 1863-64 гг., показали неплохие мореходные качества лодки. Она развивала ход до 5-и узлов на поверхности, до 4-х узлов под водой (хотя проект предусматривал 9 узлов). Запаса сжатого воздуха хватало не более чем на 3 часа плавания под водой (максимум 12 миль).
Мировая пресса уделяла этому кораблю большое внимание, называя его то «орудием истребления», то «страшным оружием», однако в действительности боевая эффективность «Ныряльщика» оказалась весьма низкой.
Его недостатки заключались в следующем:
1) Выход наружу отработавшего воздуха в виде кипящей массы пузырьков создавал на поверхности воды весьма заметный след, ясно указывавший на присутствие подводной лодки;
2) Несмотря на то, что резервуары сжатого воздуха занимали большую часть внутреннего объема корпуса, запас воздуха мог обеспечить судну только очень небольшой район действий при незначительной скорости;
3) Вооружение в виде шестовой мины являлось слишком слабым, трудно применимым и опасным для самого подводного судна;
4) На ходу лодка не держала заданную глубину погружения (дело в том, что эффективность действия горизонтальных рулей примерно пропорциональна квадрату скорости; на малых скоростях они не обеспечивают удержание лодки на заданной глубине).
Среди различных новинок, примененных Брюном и Буржуа, особо следует отметить продувание водяного балласта сжатым воздухом для всплытия. Именно этот способ к концу XIX века стал основным на всех подводных лодках мира и употребляется до сих пор. Кроме того, перспективной была идея спасательного аппарата, отделяемого от корпуса и всплывающего на поверхность.
В дальнейшем архитектура «Ныряльщика» послужила образцом для Густава Зедэ, когда он проектировал свой «Угорь» с электромотором.
В июне 1867 г. «Ныряльщик» был превращен в наливную баржу. В этом качестве он служил 70 лет, настолько прочным был его корпус. Лишь в мае 1937 года он пошел на слом.
Подводная лодка Александровского (1865 г.)
Иван Федорович Александровский (1817–1894) родился в Митаве (ныне латвийская Елгава) в семье таможенного чиновника, выходца из Белоруссии. С детства увлекался живописью и механикой. После окончания митавского технического училища Александровский переехал в Санкт-Петербург, где в качестве «вольнослушателя» посещал занятия в Академии художеств. В 1837 г. Академия присвоила ему звание «неклассного художника», после чего он начал работать учителем рисования и черчения в гимназии.
В том же году французский изобретатель Луи-Жак Дагер (Luis-Jaques Daguerre; 1787–1851) изобрел первый практически пригодный способ фотографии, вошедший в историю под названием «дагеротипия». Она быстро стала модной.
Александровский тоже увлекся новинкой и в начале 50-х годов открыл собственное фотоателье в Санкт-Петербурге, по адресу: Невский проспект, 22.
Параллельно он продолжал интересоваться механикой, в том числе судостроением. Поворотным в его судьбе стал 1853 год. Летом он посетил Лондон по делам своего фотоателье и увидел там эскадру паровых военных кораблей, готовившихся к походу в Черное море, чтобы «проучить русских».
Позже Александровский вспоминал:
«Во время пребывания моего в Англии, в 1853 году, перед самым началом Крымской кампании, вид грозного английского флота, готовившегося снова напасть на Россию, впервые навел меня на идею о подводной лодке, и убедившись в возможности подобного плавания, я немедленно принялся за составление проекта подводной лодки, причем нашел, что единственной двигательной силой для такого судна может служить только лишь сжатый воздух».
Уже в 1854 г. эскизный проект подводного судна был готов, однако «средств нагнетания воздуха», пригодных к использованию в практических целях, тогда еще не существовало. Наконец, в 1859 г. он прочитал статью СМ. Барановского «Духовая сила как движитель», опубликованную в 4-м номере журнала «Морской сборник». Автор статьи рисовал заманчивые перспективы в области транспортных средств, оснащенных пневматическими двигателями[78].
В том же 1859 г., когда он опубликовал свою статью в «Морском сборнике», французский горный инженер Жермен Сомелье (Germain Sommeiller; 1815–1871) изобрел компрессор высокого давления и перфоратор для проходки скальной породы. Отечественные авторы любят утверждать, будто бы француз «украл» изобретение Барановского, хотя в действительности тот даже не подозревал о существовании российского конструктора, а заявку на патент подал раньше, чем появилась статья в «Морском сборнике».
В 1860 г. Барановский сконструировал многоступенчатый компрессор («воздухосжиматель»), соединенный с коллектором из труб («духовик»). В 1862 г. он установил свой «духовик» на мотовозе собственной конструкции.
Александровский разыскал автора статьи и вдвоем они завершили проект подводного корабля. В мае 1862 г. проект был направлен в Морское министерство. Морской технический комитет одобрил его, на постройку корабля начальство выделило средства, хотя не сразу и с большим «скрипом».
77
В данной связи отметим забавный факт. В брошюре В. А. Кожевникова и Г. Ю. Илларионова «Попытки создания подводных лодок от древнейших времен до начала XX века» (Владивосток, 2000 г.) на странице 24 помещена схема внутреннего устройства подводной лодки «Ныряльщик». Там под цифрой 6 указан… торпедный аппарат, расположенный в носовой части подлодки! Между тем, торпеда была изобретена лишь в 1866 г., а первый торпедный аппарат появился двумя годами позже. Это оружие никак не могла иметь субмарина, построенная в 1863 г. и списанная через три года после спуска на воду.
78
Степан Иванович (Стефан Ян) Барановский (1817–1880), этнический поляк, был писателем, изобретателем и общественным деятелем. Он являлся профессором русской литературы в Гельсингфорском университете, однако в сферу его интересов входили также механика и богословие, медицина и языкознание, геометрия и воздухоплавание, статистика и география, военное дело и железнодорожный транспорт. А еще он был полиглот, знал 15 языков!