- Это ещё кто? - взревела правая голова Змея, с трудом оторвавшись от земли. Остальные две глянули на неё страдальчески-укоризненно: ну, чего орёшь?? Без тебя тошно...
- А это я, - спокойно отозвался совершенно не устрашённый архимаг. - Иду себе мимо, гуляю, вобщем...
- Вот и гуляй себе мимо! - начала было хамить левая голова и тут же снова брякнулась на землю, глухо застонав. Эк тебя разобрало-то...
- Перебрал, что ли? - прямо спросил архимаг, присаживаясь на корточки рядом с мающимся звероящером... Змей попытался ещё раз показать характер, но головы болели так, что он махнул лапой и честно признал:
- Было дело... Тяпнули вчера с дружком... Бражки... Эх, хороша! По одной - мало показалось...
- Кружке? - на всякий случай уточнил архимаг.
- Не... Бадейке... - повинился Горыныч и вновь заохал-застонал.
- Так рассольчику бы у Яги спросил?
Горыныч засмущался и поник головами. Всё ясно: заслуженная сказочная пенсионерка подобных излишеств не одобряла, да и побаивался её Горыныч, несмотря на габариты. Правильно, кстати, делал. Яга была женщина принципиальная, суровая... Стас перебрал несколько потенциальных способов излечения страждущего. В принципе, мята перечная, ромашка в наличии - вон сколько прямо под ногами... Можно с мёдом попробовать. Тоже хорошо спирт разрушает... Можно и просто боль снять.. Только не впрок ведь будет... А если так?
- Ладно, - решительно кивнул архимаг. - Давай научу, вдруг на будущее пригодится...
...Вскоре на полянке можно было наблюдать картину, достойную кисти выдающихся живописцев. Рядышком, погружённые в лёгкий транс, восседали архимаг и здоровущий Горыныч, мерно качающий тремя головами... Его явно отпускало, по крайней мере, охать он уже перестал.
- Запомнил? - уточнил Стас через несколько минут.
- Угу, - радостно закивал Горыныч.
- Ну, ты уж меру-то знай, - осторожно укорил его архимаг.
- Дык я и знаю, - удивился Змей. - в той бадейке как раз мера и была... Ну, чуток поболе...
«Ага, 26 литров бражки махом офигачить - это ж никакого здоровья не хватит», - подумал архимаг, но вслух ничего не сказал... Разговор перешёл на другие темы, благо собеседником оздоровлённый Горыныч оказался интересным.
Вот так и подружились. С той поры архимаг не раз гостевал у Яги, и по заданию института, и по личным надобностям (Козырев о его «самоволках» знал и даже прикрывал, поскольку официального разрешения на использование портала порой приходилось добиваться неделями, а работа отдела столько ждать не могла). Вот и сейчас Горыныч демонстрировал свой компанейский нрав: они с Леей уже хихикали на пару. Ну, Змей... Пожалуй, пора присоединится к разговору, а то ишь, раздухарился!
- Горыныч, дружище, а теперь перестань на минутку строить глазки наивным девушкам (Яга и Лея потупились одновременно, Горыныч заржал в три глотки) и поведай, что тебе известно о молодильных яблоках и их нынешнем владельце? Афиногене, кажется?
- Есть такой, - Горыныч скривился, будто махом пол-лимона откусил. - Скверный мужичишка. Мутный и хитрый. Хорошо, племянница не в его породу пошла.
- А ты и с Синеглазкой знаком? - хором спросили архимаг и Лея. Яга не вмешивалась, слушала.
- А то как же, - охотно поддакнул Горыныч. - Близко знаком. Боевая девка была, пока замуж не выскочила да не утихомирилась. Та ещё воительница... Бились мы с ней, было дело.
- Да ну??
Глаза у Горыныча загорелись: неподдельный интерес слушателей ему льстил. Сейчас он был в центре внимания и грелся в лучах славы.
- А было это так... - тоном бывалого сказочника начал он свой рассказ.
Глава 8. История Синеглазки
- Синеглазка без родителей выросла... Отец у неё знатный богатырь был, всё о сыне мечтал, а родилась девочка. Как пацана и воспитал: что из лука стрелять, что булавой махать - всё умела. Ловкая, смелая...
- Коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт, - себе под нос процитировала Лея, но Горыныч услышал. Кивнул серьёзно:
- Эта - может! Только от судьбы булавой не отмахаешься. Много лет отец её с дружиной пределы нашего царства-государства защищал, первым на врага шёл... Убили его, да ещё как по-подлому: в спину стрелу пустили... Жена, когда ту весть чёрную услышала, слегла, да так и не встала больше. Крепко они друг друга любили... Вот и осталась Синеглазка на попечении дядьки, Афиногена этого. Ему девочка ни к чему была, так, приложение к хозяйству. А хозяйство немалое, лакомый кусочек. Однако не вышло к рукам прибрать: Синеглазка с характером оказалась, не поддалась, сама хозяйкой осталась, а дядька так, навроде управляющего... Только сдаётся мне, что радёхонька девка была, когда к мужу уехала... Трудно так вот жить да оглядываться: какую ещё каверзу дядюшка измыслит.