- Ванька и есть, - протянула Лея, оценивающе оглядев совершенно простецкую физиономию царевича. - Он ещё и конопатый вдобавок...
«Кто бы говорил», - едва не произнёс вслух архимаг, но вовремя прикусил язык.
- Эгей! - ну уж совсем несолидно завопил Иван-царевич. - Это ж кто к нам в гости пожаловал!!! Радость-то какая!
- Гости - это хорошо, только блажить-то зачем? Дитя разбудишь - тебе укачивать тогда!
В оконце рядом с вихрастым царевичем (хотя теперь-то, наверное, его полноценным царём величать надо бы?) возникло девичье личико, весьма миловидное, но в данную минуту несколько недовольное. Словно в подтверждение высказанных опасений, в глубине терема немедленно раздался детский плач.
- Ну вот, а я говорила! - укоризненно протянула Синеглазка и тут же, просияв, махнула приглашающе:
- Так вы заходите, гости дорогие!
И уже Ивану:
- Не стой пеньком-то, встречай...
Иван радостно кивнул строгой супруге, и обе головы исчезли, зато через несколько секунд двери распахнулись настежь, будто их открывали с применением пинка, и на крыльце возник весь хозяин терема. Широко раскинув руки, он на всех парах подлетел к Серому Волку, едва не сбив его с ног, и заключил в объятья.
- Да полно тебе, медведь ты эдакий! Помнёшь ведь... - конём ржал довольный Волк.
- Соскучился... Дружище... - умилённо ворковал Иван.
- Ты хоть с моими друзьями поздоровайся, охломон, - ласково урезонивал его Серый Волк, потихоньку отдирая от себя.
- О! точно! - хлопнул себя по лбу Иван. Получилось это у него довольно звонко.
- Вот это - Лея, чародейка она, - галантно представил Волк чуть смутившуюся магичку. Царевич глянул на неё с неприкрытым интересом и кинулся трясти протянутую руку, но тут наткнулся на строгий взгляд архимага и пыла несколько поубавил.
- Стас, - коротко кивнул архимаг и добавил: - Тоже в некотором роде волшебник.
«Ага, в некотором роде. Скромничай», - громко подумала Лея, мысленно хихикнув.
- А я - Иван-царевич, - тряхнул кудрями радушный хозяин. - Хотя, точнее сказать, теперь-то уж, когда батя полцарства отписал, - царь Иван, но мне так привычнее... О, а вот и царица моя пожаловала гостей встречать...
И даже не одна... На руках у стройной синеглазой царицы, наряженной в расшитый русский сарафан, попискивал спеленатый младенец.
- Подержи-ка, - Синеглазка передала ребёнка Ивану, тот принял осторожно, словно дотронуться ему боязно было. Юная царица низко, с достоинством, поклонилась гостям, те ответили тем же.
Хороша была Синеглазка - чудо! И простой этот сарафан шёл необыкновенно к её синим глазам и русым косам, сложенным венком и украшенным расписным кокошником - никакой короны не надо! А лучшим украшением служила ей улыбка: мягкая, нежная, озарявшая внутренним светом всё лицо, особенно когда взор её падал на мужа и ребёнка. И другим тепло от этого становилось.
«Вот уж кому никакие молодильные яблоки не нужны», - подумала Лея, любуясь юной царицей.
- Добро пожаловать, милости просим! - проговорила-пропела Синеглазка, делая приглашающий жест рукой. - Прошу к столу пожаловать!
Не заставляя себе долго упрашивать, все трое двинулись в терем.
Глава 12. Царь-батюшка
Название «терем» подходило данному помещению идеально: здесь было просторно, светло, очень чисто и пахло свежеструганным деревом. При этом никаких особых излишеств не наблюдалось, и ещё на одно обстоятельство Стас и Лея обратили внимание сразу.
- А где народ-то? - тихонько спросила архимага магичка. - Слуги там всякие, мамки-няньки...
- Вот и я думаю, - отозвался тот. - Странно как-то... Вроде челядь во дворце по штату положена...
Шёпотом переговаривались, но Серый Волк услышал и ответил так же негромко:
- Да было их тут немерено... Это Синеглазка новый порядок завела... И по хозяйству сама управляется, и с дитём нянчится... С малолетства всё сама делать приучена!
Лея с уважением глянула на хозяйку терема. Надо же... Вот тебе и царица...
В эту минуту ребёнок на руках у Синеглазки снова требовательно заголосил, та остановилась и просительно глянула на мужа:
- Ванюш, ты уж сам гостей проводи, комнаты им покажи, а я Василису угомоню и к вам выйду.
- Всё сделаю, душа моя, не сомневайся! - отозвался царевич. Состроив умильную физиономию, он сделал из пальцев «козу» и несколько неуклюже просюсюкал, склоняясь над ревущей дочерью:
- У-тю-тюшеньки! А кто это тут плачет-заливается, а?
Наследница престола на минутку изволила прервать крайне увлекательное занятие, замолкла и распахнула синющие свои глазищи.
- Красавица! - оценила Лея.
- В матушку! - похвалился Иван-царевич, с нескрываемой гордостью разглядывая крошечную Василису. - А умница какая!