Неудивительно, что в таких условиях не хватало людей и капитала для восстановления того, что уничтожили набеги. К тому же не было никакого способа привлечь людей к работам на земле, от которой их эти набеги оторвали и рассеяли, не говоря уже о продолжении вырубки лесов и возделывании пустошей, что могло бы увеличить доходы князей и господ, а также поднять разоренное хозяйство.
Скорая и основательная помощь могла прийти только извне, и она явилась в виде немецкой колонизации и германской общинной организации. Это средство было известно еще до нападений монголов. Им пользовались монастыри, монахи в которых состояли преимущественно из немцев, а также и некоторые князья, главным образом в Силезии. Однако эти сравнительно редкие старинные колонии имели значение только как образцовые фольварки173. Теперь же немецкая колонизация должна была начать оказывать свое воздействие в самых широких размерах и стать перворазрядным социальным фактором.
Это было опасное, обоюдоострое средство, которое могло привести в конечном итоге к полному уничтожению польского элемента. Но иного выхода не было, и князья из династии Пястов ухватились за него обеими руками. Причем не только в одной Силезии. К нему прибегли также Болеслав Стыдливый в Малой Польше (умер в 1279 г.), равно как Пшемыслав I (умер в 1257 г.), Болеслав Благочестивый (умер в 1279 г.) и сыновья Одонича в Великой Польше, а также преемники Земовита Мазовецкого в Мазовии. Правление этих князей, исключительное по своей продолжительности, было посвящено преимущественно тихой и скромной внутренней работе над заживлением ран, нанесенных стране нападениями врагов.
По счастью, усилия польских князей натолкнулись на эмиграционные устремления, которые в то время с неслыханной ранее силой обнаружились среди немецкого населения. Такое объяснялось тем, что в смутах, возникших в эпоху междуцарствия после смерти императора Фридриха II Гогенштауфена, оно лишилось всякой защиты со стороны закона и подвергалось страшному угнетению разбойническим рыцарством и притеснявшими народ господами. Поэтому простой немецкий народ стремился уехать в любой земной уголок, где можно было бы найти защиту со стороны государства и возможность спокойно работать. Когда же польские князья дали в этом немецкому населению гарантию, то тому, что оно целыми толпами устремилось в их земли, удивляться не приходилось.
Нашлись и посредники между князьями и прибывавшим на поселение народом. В такой роли выступили многие из тех немцев, которые до этого поодиночке или немногочисленными группами уже прибыли в Польшу, ознакомились с польскими условиями жизни и вместе с тем еще сохранили в Германии многочисленные связи и знакомства. Именно они заключали с князьями договоры об основании в Польше немецких поселений. Такие договоры, написанные на пергаменте, назывались «точечными привилегиями» или «привилегиями месторасположения» («пшивилеи локацийне»), и в них подробно перечислялись условия основания новой колонии, а также отношения, в которых в будущем она должна была состоять со всем краем и правящим в нем князем.
При этом повинности, какие должно было нести население колонии, в каждой такой привилегии определялось точно и однозначно, что защищало его от изменений в худшую сторону. Подушные подати, выражавшиеся в натуральном оброке и оказании «особых услуг», строго ограничивались, и вместо них устанавливалась денежная рента. Общественные же повинности заключались в оказании услуг военного характера и уплате денежного налога на землю (лана), называвшегося «коллектой» (коллективным денежным сбором). Натуральное хозяйство менялось на денежное. При этом главной приманкой для колонистов служило предоставление поселенцам привилегий, заключавшихся в освобождении их от подушного налога на несколько или на десятки лет в зависимости от того, возьмут ли они себе уже ранее возделывавшиеся земли или получат их после корчевки лесов.
Из своих обширных владений князь выделял участок земли для основания нового поселения, а затем полученная таким образом земля делилась между колонистами на основании заранее обговоренного порядка. Если же колония предполагалась стать городом, то прежде всего намечали четырехугольный рынок и расходившиеся от него основные улицы. На этих улицах постепенно появлялись деревянные строения горожан, как правило отделенные друг от друга садами, а посередине рынка воздвигалась ратуша для размещения в ней органов управления, а также торговые лавки. Сбоку же возводился городской приходской костел. Сам город окружался рвом, валами и палисадами.