Однако эту цель невозможно было достичь, пока страна подвергалась постоянным набегам врагов, с которыми разобщенные князья не могли справиться, пока эти князья, жестоко сражаясь между собой, грабили и опустошали польскую землю хуже, чем внешние недруги. В результате плоды нескольких или даже десятков лет усердной экономической работы шли прахом после одного такого нападения, а уничтожаемые и возобновляемые труды в социальной области походили на работу Данаид181.
Никогда еще, как во второй половине XIII века, династические распри разрозненных Пястов, набеги бранденбуржцев, померанцев, пруссов, ятвягов, литовцев и русских, не говоря уже о татарах, не производили в Польше столь огромных разрушений. Ведь одной из главных целей этих боев являлось уничтожение имущества противника, но воюющее войско не щадило и свое, прежде всего наиболее благоустроенные церковные владения.
При этом привилегии не соблюдались, а правящие князья, лишенные ресурсов для борьбы, не могли или не хотели их защищать. За это церковь, чтобы сохранить свои доходы, часто злоупотребляя своими правами, подвергала анафеме даже самых набожных и праведных князей. Споры между епископами и князьями о причиненном вреде подданным церкви были на повестке дня на протяжении всего XIII века.
Обществу, уже научившемуся ценить плоды своего труда, тоже приходилось испытывать результаты слабости князей, которые не могли дать отпор врагам. Оно было вынуждено терпеть их взаимную вражду и претензии. В таких условиях все отчетливее становилось понимание того, что стране нужен один сильный хозяин, под чьим крылом можно было бы успешно укрыться.
Однако со смертью Генриха Благочестивого в битве под Легницей умерла и надежда на верховную монаршую власть, связанную с Краковом. Вместе с тем ощущение того, что все районы, вместе взятые, образуют единую Польшу, которую в номенклатуре стали делить на Великую и Малую, осталось. Польша перестала быть единым государством, но не распалась на независимые страны, а образовала целостное множество княжеств, находившихся в более тесных связях друг с другом, чем земли в Германском рейхе.
Одним из таких связующих элементов для Польши была общая династия Пястов, в рамках которой происходили все разделения и слияния уделов. Кроме того, польские князья часто проводили время вместе на совместных съездах и встречах. Организация уделов тоже была одинаковой, и временные их разделы или слияния ничего в этой организации не меняли, за исключением разве того, что создавался новый княжеский двор или исчезал один из старых дворов. Точно так же разделялись или объединялись и собрания клерикалов.
Раскол государства не коснулся и организации церкви, которая под руководством митрополита Гнезненского составляла единое целое и называлась Польской церковью. Ведь Рим считал Польшу, как таковую, за свою провинцию, а представители престола Святого Петра, оплачиваемые польским народом, напоминали ему, что он образует одно целое. В глазах папы и императора Священной Римской империи все польские уделы всегда составляли Польшу, их князья были польскими князьями, а жители – поляками.
И все же во второй половине XIII века польские внутренние отношения сложились такими, что трудно было предсказать, возможно ли вообще объединение этого народа в одном государстве или нет, а если да, то кто это сделает.
Чешское владычество (в 1291–1306 гг.)
На охваченной битвами и набегами польской земле все заметнее стало сказываться немецкое влияние, причем не только экономическое, но и культурное, а также языковое, что несло в себе серьезную угрозу. Очагами этого влияния стали в первую очередь дворы силезских князей, которые часто воспитывались в Германии, женились на немках и привлекали к себе немецких рыцарей и священников, отдавая в их руки бразды правления в своих дворах, воспитание детей, а также предоставляя им высокие церковные должности. Так, внук Генриха Бородатого Пробус оказался настолько онемеченным, что в сочинении немецких песен мог составить конкуренцию миннезингерам182.
Из силезских дворов немцы быстро распространились во дворах других Пястов. Их привечали, в частности, Земомысл Куявский и Лешек Черный. Привлечение же немецких колонистов и основание ими городов и местечек вообще создало германским придворным сильную поддержку и многочисленные убежища.
Однако наибольшая опасность для польской идентичности государства пришла со стороны церкви. Польский епископат, занятый многолетней борьбой с самодержавием, из которой он вышел победителем только в середине XIII века, слишком мало обращал внимания на жизнь и задачи духовенства и даже не основывал новые монастыри. Имевшиеся же многочисленные монастыри, созданные не только для отправления богослужений, но и в целях поднятия экономики, захватили приезжие немцы и так в них обосновались, что допускали в свои ряды поляков весьма неохотно и редко. В результате германизация церкви зашла так далеко, что даже часть епископских капитулов составляли немцы.