Таким образом, у герцогства практически не было возможностей для борьбы, хотя оно с большим трудом, но все же эту борьбу продолжало. Однако его министры ничего не могли противопоставить противодействию недовольных в своих ведомствах. Органы власти не боролись ни против правящего короля, ни против оппозиции. А вот оппозиция, состоявшая из отстраненных от должности радикальных элементов и организованная в союз «республиканцев», с правительством боролась. При этом она с самого начала защищала конституцию и Кодекс Наполеона от нападок со стороны духовенства и шляхты и пользовалась поэтому поддержкой маршала Даву и французского резидента Серри. Но ненавидевший республиканцев саксонский король взял своих министров под защиту и оградил их от гнева Наполеона. Тогда оппозиция бросилась в другую крайность и стала ругать все то, что она прежде хвалила. Причем в нее входили люди, которые уже раньше угрожали легионам, и среди них были такие же одаренные, как коварный Шанявский.
В общественном мнении тоже царила странная неразбериха. Причем разочарование преобладало настолько, что перед заседанием первого сейма герцогства в марте 1809 года Коллонтай вспомнил о своих письмах Малаховскому, в которых излагал программу для четырехлетнего сейма. Теперь он повторил ее уже в брошюре под названием на латинском языке «Nil desperandum» («Нельзя отчаиваться»), в которой, объективно изображая политическую ситуацию, пытался оживить дух «всех тех, кто воображает, что все должно оставаться таким, каким оно есть, и что ошибки, которые мы сейчас совершаем, никогда не удастся исправить».
В ней он защищал и новую конституцию, демонстрируя ее превосходство над конституцией 3 мая, а также Кодекс Наполеона и его социальные реформы, доказывая, что французская опека над герцогством является крайне необходимой и оправданной жертвой во имя родины: «Возможно, нынешнее поколение прольет на родную землю море слез, оплакивая тех, кто, собрав последние силы, пожертвовал собой, но будущие потомки с радостью и благословением пожнут обильные урожаи, выросшие из тех зерен, которые они посеяли».
Это успокоило людей, способствуя прекращению жалоб и сомнений. Поэтому первый сейм герцогства, собравшийся 9 марта 1809 года в Варшаве, их не обсуждал, и оппозиция в лице нескольких республиканцев не смогла ничего с этим поделать.
Едва завершилась работа сейма, началась война Австрии против Наполеона – дважды поверженная, она решилась попытать счастье в третий раз, но на этот раз без Пруссии, еще не оправившейся от поражения, и без России, связанной дружественными отношениями между Наполеоном и Александром I. При этом Австрия выступила не только против Наполеона, но и против его детища – Великого герцогства Варшавского, в котором она видела угрозу для своей Галиции.
Сорокатысячный австрийский корпус под командованием эрцгерцога Фердинанда36 14 апреля 1809 года перешел близкую тогда от Варшавы границу Великого герцогства Варшавского и направился к Варшаве, поставив герцогство в крайне трудное положение. К тому времени французский корпус маршала Даву покинул его территорию, а дивизия под командованием Хлопицкого сражалась в Испании. Часть польского войска по приказу Наполеона охраняла Гданьск и прусские крепости, еще остававшиеся во французских руках. Наполеон распорядился также разместить гарнизоны в только что построенных или улучшенных цитаделях Польши – Праге, Модлине37, Торуне и Ченстохове. В результате из тридцатитысячного польского войска в бой могли пойти едва двенадцать тысяч.
В сражении принял участие также небольшой отряд саксонских войск, размещавшийся в Варшаве. Командовал польскими войсками князь Юзеф Понятовский, а начальником его штаба был одаренный офицер, прошедший армейскую школу в легионах, генерал Станислав Фишер.
Бой предстоял слишком неравный, но князь Юзеф его принял. Ведь поляки встали на защиту своей страны, и им, даже в том случае, если все они падут в сражении, требовалось остановить продвижение австрийского корпуса и удерживать позиции до тех пор, пока гений Наполеона не покончит с войной на других полях сражений. Поэтому 19 апреля 1809 года князь Юзеф бесстрашно выступил против австрийцев у Рашина на окраине Варшавы и после целого дня ожесточенных боев, потеряв две тысячи человек, заключил с эрцгерцогом Фердинандом договор, по которому отдал ему Варшаву, а сам отступил на правый берег Вислы.