В результате Великая армия испытывала нужду уже с самого начала своего наступления, точнее, преследования неприятеля, начиная с переправы через Неман 25 июня и вплоть до сражения под стенами Смоленска и взятия этой крепости 17 августа 1812 года, сожженной вместе с припасами отступавшими русскими.
Ввиду всего этого на военном совете в Смоленске люди, лучше знавшие сложившееся положение, среди которых был и Понятовский, порекомендовали Наполеону воздержаться от дальнейшего продвижения вглубь России зимой, остановиться на ее границах и, наладив оборону, заняться организацией оперативной базы в Литве. Но Наполеон не внял этому предложению и пошел на Москву на свою погибель.
Его ввел в заблуждение тот факт, что до той поры, одержав победу и овладев вражеской столицей, ему несколько раз удавалось выкрутиться из опасного положения и добиться выгодного мира. Он думал, что в результате быстрого захвата Москвы так будет и на этот раз. При этом Наполеон ошибочно полагал, что, разбудив патриотический энтузиазм поляков и создав польское правительство в Вильно, а затем и в Минске, ему удастся обеспечить свою оперативную базу. Ошибался он и в том, что российская зима не окажется суровей, чем та, какую ему пришлось пережить в 1806 году в Пруссии. В результате все эти ошибки оказались для него роковыми.
После победоносной, но весьма кровопролитной битвы при Бородино40 15 сентября 1812 года он вышел к Москве41 и нашел ее покинутой населением и объятой пожарами. Неприятель опять отступил, но на предложения о заключении мира не отвечал, и 18 октября Наполеон был вынужден начать отступление в условиях преждевременной зимы.
Литовские поляки подвели Наполеона. Он оставил им страну в тылу своей армии, ожидая, что они сами все организуют. Но для этого у них не хватало сил, так как Наполеон не оставил им ни одной польской дивизии. А без такой поддержки у польского дворянства в Литве не хватало веры и энтузиазма, какие некогда оно выказало в прусском разделе. Доставлять припасы из опустошенной страны при самых худших дорожных условиях было довольно трудно. К тому же сказалась пророссийская ориентация подавляющего числа дворян – к моменту отступления Наполеона никто больше не желал жертвовать ему свою жизнь и имущество.
В условиях суровой зимы отступление Великой армии вылилось в настоящую катастрофу. Деморализация армии достигла таких размеров, что не хватало лошадей для пушек. Зато их было в избытке для возов с трофеями. Теперь уже русские войска начали преследование французов. Они рвали их на части и уничтожали их отряды. Затем Наполеон потерпел поражение под Вязьмой42, а переправа через Березину 27 ноября закончилась полным разгромом его армии и бегством ее сильно поредевших частей43.
Катастрофу усугубила измена Австрии, вспомогательный корпус которой располагался на юге. Командовавший им генерал Шварценберг маневрировал так, что позволил русскому адмиралу Чичагову44, возвращавшемуся после заключения мира с Турцией, потревожить Варшаву казачьими набегами и соединиться в итоге с главными силами русских под Березиной. Сам же Шварценберг тем временем, разгромив небольшой русский отряд, стал преследовать его в южном направлении, занял Белосток и Варшаву, а потом, сдав ее русской армии 8 февраля 1813 года, отступил в Галицию.
На протяжении всей кампании польские солдаты храбро сражались. Так, корпус Понятовского после кровопролитной битвы одним из первых ворвался в объятый огнем Смоленск, затем в Бородинском сражении опрокинул левый фланг русских, а при переправе через Березину осуществлял ее прикрытие. При этом распределенные среди французских корпусов многочисленные польские подразделения разделили их судьбу. Тем не менее, несмотря на большие потери, князь Юзеф вернулся со своим корпусом в Польшу, везя за собой пушки. Сначала он разместился в Варшаве, а потом отошел в Краков и спешно организовал в нем оборону.
Поляки же в герцогстве и их правительство, когда до них дошла весть о переправе через Березину и разгроме французской армии, оказались в очень трудном положении. При этом оставленный Наполеоном в Варшаве в качестве посла при польском правительстве Пратт не оправдал его доверия и, деморализовав поляков, предательски изложил «подружившимся» с ним австрийцам, которые только и ждали падения Наполеона, истинное военное положение. Тем временем сам Наполеон быстро проследовал через Варшаву в Париж, чтобы организовать новую армию и склонить чаши весов войны в свою пользу. Причем многие продолжали верить в его победу, а Пруссия и Австрия заняли выжидательную позицию, хотя тайно и общались с Россией.