Его не устраивали общие цели вольных каменщиков, и поэтому в 1819 году вместе со своими ближайшими друзьями он и основал эту организацию, ставившую перед собой в высшей степени патриотическую цель – восстановить Польшу «от моря до моря». Лукасиньский написал устав общества, продумал его организационную структуру и занялся созданием лож, в том числе в Великом герцогстве Познаньском и Литве. Но этот обыкновенный майор 4-го пехотного полка не обладал большими достоинствами для того, чтобы сформированные ложи стали ему подчиняться. Так, наиболее важная из них – познаньская, куда вошли генерал Уминьский и полковник Прондзинский, отказалась ему повиноваться и образовала отдельную организацию Союз польских косиньеров58. Договориться с ней не удалось, и «Польское национальное масонство» быстро, особенно когда в 1821 году был издан запрет на тайные союзы, прекратило свое существование.
Однако это не помешало Лукасиньскому приступить к созданию нового союза, на этот раз явно заговорщицкого толка, назвав его «Патриотическое товарищество». Он предполагал распространить его влияние на всю Польшу, но это ему не удалось. Лукасиньский смог завербовать в свою организацию только около ста человек из числа военных. При этом даже не верится, насколько безрассудной оказалась их деятельность. Заговорщики не смогли даже четко определить свои цели и средства их достижения, считая, что, когда наступит нужный момент, кто-нибудь из лидеров нации станет их направлять.
Упорно настаивая на соблюдении строжайшей конспирации, Лукасиньский одновременно не понимал, что в случае расширения деятельности его организации среди польских военнослужащих он рискует работать на Новосильцева, который из кожи вон лез, чтобы обнаружить в Польше какие-нибудь заговоры, и не гнушался внедрять своих агентов в студенческие союзы, чтобы представить их деятельность как государственную измену и удержать Александра от благоприятной для поляков политики и от обещанного присоединения к Польше Литвы. Причем обнаруженный им заговор среди военных должен был разъярить Константина, который, несмотря на суровость своего обращения с польской армией, ей гордился и верил в ее надежность. И Новосильцеву достаточно легко удалось раскрыть этот заговор. В 1822 году Лукасиньский и несколько его помощников были арестованы и преданы военному суду, который в 1824 году приговорил их к суровому многолетнему тюремному заключению.
Новосильцев добился своего и вызвал подозрительность и недоверие к полякам у Александра и даже Константина. Пользуясь этим, он создал гигантскую шпионскую сеть в Царстве и Литве.
Наряду с ней заработали управления военной полиции, возглавлявшиеся бывшим генералом легионеров Рожнецким, отделения муниципальной полиции под руководством Любовицкого, а также службы великого князя под руководством его друга детства и доверенного лица генерала Куруты. При этом Новосильцев подчинил все эти органы так называемому Центральному бюро, которое лично сам и возглавил. Он покрыл сыскной сетью Варшаву и все провинции, получив на это громадные финансовые средства от польского правительства, города Варшавы, великого князя и самого русского императора. В результате повсюду стала расцветать коррупция, не щадя даже высшие эшелоны власти. Грели на этом руки и те, кто играл первые роли в полиции, вызывая у нормальных людей не только боязнь, но и презрение.
В таких условиях о предложении сейму рассмотреть законопроект о прекращении злоупотреблений в печати не могло быть и речи, тем более что сейм не внушал уже доверия и его созыв постоянно откладывался. Напротив, декретом от 7 мая 1822 года наместник издал подробные положения о цензуре. Осуществлять ее должен был генеральный директор общественного просвещения с помощью трех референтов. По делам же, относящимся к вопросам религии, морали и обычаев, при необходимости он уполномочивался взаимодействовать с соответствующими духовными властями.
Цензура уничтожила политическую критику в публичных изданиях и запретила распространение зарубежных научных работ, которые считались опасными и поощрявшими революционный дух и свободомыслие. Было решено стеной оградить польское общество от интеллектуального движения за границей. И если в 1819 году молодым людям разрешили выезжать на учебу за границу, признавая полученные в зарубежных университетах дипломы, то в 1822 году им приказали отправляться в зарубежные научные учреждения только после получения специального разрешения наместника через подачу заявления в Комиссию по народному образованию.