— Я думал, вам как раз столько, — отвечаю я.
И это не ложь. Хотя теперь я вижу, что ей около двадцати девяти или даже тридцать.
Человеческую сущность трудно вытравить всю, без остатка, и у некоторых инопланетян бокалы не совсем пусты. Например, у моей бывшей бокал полон на треть. Я женился вскоре после демобилизации, влюбившись с первого взгляда. Естественно, наш брак протянул недолго, но даже этот срок стал возможен благодаря необычному количеству человеческой сущности в ее бокале. Но в конечном итоге этого оказалось мало. Через пять лет она поставила точку в нашем трагическом мезальянсе.
К счастью, симбионты не умеют заглядывать в головы другим носителям и, следовательно, не могут знать, обосновался там кто-то из них или еще нет. Они могли бы это выяснить, только переместившись в чужое сознание, но они никогда так не делают, поскольку твердо уверены, что захватили все человечество. Иногда, очень редко, они общаются друг с другом — с помощью голосовых связок и рук своих носителей, и всегда в такой манере, чтобы носитель думал, что это общается он сам.
Таким образом, симбионт, задавая кому-то вопрос, не знает точно, от кого получит ответ — от носителя или его хозяина. Именно благодаря тому, что непосредственный контакт между симбионтами затруднен, я и смог сохранить свою независимость. Моя бывшая чувствовала, что я не такой, как все, она повторяла это без конца. Но ее симбионт не догадывался, в чем дело.
К счастью, детей наш пятилетний брак не принес. И у меня нет братьев и сестер. Родителям было не до семьи, они с утра до вечера изводили друг друга. Когда они развелись, я заканчивал школу. Потом разразилась война, и я оказался в армии. После демобилизации я с родителями не встречался. И не горю желанием.
Девушка рядом (я все еще думаю о ней, как о девушке, хотя теперь знаю, что она зрелая женщина) рассматривает людей удивительным способом. Она вкладывает всю себя в один короткий взгляд, потом как бы протягивает его и касается им человека. Интересно, эта способность у нее врожденная или выработанная? Подумав, я решаю, что это неважно.
Вечер набирает обороты. Все барные стулья заняты, и мы сдвигаемся теснее. Соседка рассказывает о своем четырнадцатилетием сыне и сознается, что ей тридцать пять, а не двадцать один. Потом добавляет, что в разводе. Я не хочу озвучивать свой возраст. Она явно считает меня молодым человеком, и я не вижу смысла разубеждать ее.
— Сестре, — говорит она, — тридцать шесть, и она тоже разведена.
Я понимаю, что сидящая рядом с ней девушка — ее сестра, и замечаю сходство между ними. Черные волосы сестры искусно уложены. Она стройная, статная, необыкновенно притягательная брюнетка. Моя соседка тоже стройная и статная, но у нее каштановые волосы и кроткое выражение лица. Я точно знаю, что выражение это — фальшивка. И все же, эта инопланетянка привлекает меня больше, чем остальные из ее вида. Где-то в глубине моего разума, в предназначенном для размышлений в холодном клиническом отделении, которое пока не поддалось действию спиртного, вспыхивает красная лампочка.
Вспыхивает и гаснет. Вспыхивает и гаснет. Вспыхивает и гаснет.
То, что я за столько лет не выдал свою истинную сущность, объясняется двумя причинами. Во-первых, я не знал, что я — последний землянин. Во-вторых, я не подозревал, что все, кроме меня, инопланетяне. Так что я ни с кем с себя не сравнивал и вообще ни о чем таком не думал.
Опасность выдать себя возникла только после прозрения. Поэтому я ношу оружие, чтобы при необходимости уничтожить себя — прямо или косвенно. Я вынужден постоянно контролировать себя, чтобы не проговориться или не втянуться в спор, который бы затронул больные для меня темы.
Теперь мы с моей соседкой сидим совсем близко. Курим, разговариваем, прихлебываем из бокалов, смеемся и часто смотрим в глаза друг другу. Красная лампочка в клиническом отделении продолжает вспыхивать. Вспыхивает и гаснет. Вспыхивает и гаснет.
У барной стойки позади первого ряда выстроился второй, и три бармена крутятся волчком, выполняя заказы. Музыканты добавили громкости, и теперь голоса и смех перемешаны с музыкой.
Лампочка вспыхивает и гаснет. Вспыхивает и гаснет. Вспыхивает и гаснет.
До сих пор мне удавалось скрывать свою истинную природу, но я боюсь, что когда-нибудь по неосторожности разоблачу себя. Дело в том, что я наблюдаю за инопланетянами в той обстановке, где их бдительность притупляется. Кроме того, единственный способ следить, не привлекая к себе внимания, — вести себя, как они. Поэтому я часто выпиваю больше, чем положено, из-за чего опасность сболтнуть лишнего сильно возрастает. Это меня тревожит — спиртное часто лишает меня обычной сдержанности и заставляет испытывать чувство единения с этими морально переродившимися существами, маскирующимися под людей.