Государь из опасения вызвать голод в этом маленьком Кашмирском государстве на первых порах берет с собой как можно меньше женщин. Только самых важных дам, лучших подруг Раушенары-Бегум и тех, кто особенно необходим для услуг. Он берет также с собой как можно меньше эмиров и войска. Эмирам, получившим разрешение следовать за ним, не позволили взять с собой всех всадников: они берут только по двадцати пяти от сотни, правда, не считая специально состоящих при их домах. Это будет строго соблюдаться, потому что при входе в ущелье сторожит эмир, который всех пересчитывает и не позволяет пройти огромному числу мансабдаров и прочих всадников, очень желающих насладиться свежим воздухом Кашмира. Он не пускает также всех этих торговцев и мелкий базарный люд, который ищет заработка.
Для перевозки багажа и женщин из сераля государь берет с собой несколько слонов, самых сильных и самых лучших. У этих животных, хотя они тяжелы и неуклюжи на вид, очень твердые ноги, и там, где плохая дорога, они идут на ощупь и стараются сначала твердо встать одной ногой, прежде чем поднять другую. Государь берет с собой некоторое количество мулов, но не может взять верблюдов, хотя это было бы более всего необходимо: эти горы слишком суровы и губительны для их длинных и плохо сгибающихся ног. Верблюдов придется заменить носильщиками. Сколько их понадобится, можно судить по тому, что одному государю, как говорят, потребовалось более шести тысяч. Я лично, хотя и оставил в Лахоре шатер, которым я обыкновенно пользуюсь, и значительную часть моего багажа (как это делали все, вплоть до эмира и самого государя), вынужден взять троих носильщиков. Полагаю, что уже теперь их не меньше пятнадцати тысяч. Часть их явилась по принуждению, повинуясь приказу губернатора Кашмира и окрестных раджей, а другие пришли из деревень по собственному почину; чтобы что-нибудь заработать, ибо по распоряжению государя им полагается платить по десять экю за сто фунтов груза. Говорят, что в конце концов их наберется более тридцати тысяч, не считая того, что уже месяц назад государь и эмиры послали вперед часть багажа, а купцы — всякого рода товара.
ДЕВЯТОЕ ПИСЬМО
Написано в Кашмире, в земном раю Индии, после пребывания там в течение трех месяцев
Точное описание Кашмирского государства, нынешнее состояние окрестных гор и ответ на пять важных вопросов одного друга.
Милостивый государь!
В летописях древних государей Кашмира рассказывается, что вся эта страна некогда была большим озером и что некий пир, т.е. святой старец, по имени Кашеб, рассек гору Барамула (Барамулэ) и выпустил воду из озера. Это Вы можете прочесть в сокращенном изложении этих повествований, которое велел сделать Джахангир и которое я перевел с персидского языка. Я не стал бы отрицать, что вся эта земля в свое время была покрыта водой, то же самое рассказывают о Фессалии и некоторых других странах. Но мне трудно поверить, что гору рассек один человек, ибо гора очень широка и высока. Я скорее поверю, что вследствие какого-нибудь большого землетрясения, которые здесь бывают довольно часто, образовалась подземная пещера, куда погрузилась гора, так же как это было со скважиной в Баб-эль-Мандебе, если верно то, что рассказывают местные арабы. Точно так же низвергались в большие озера другие города и горы. Но как бы то ни было, теперь Кашмир уже не озеро, а очень красивая местность, усеянная множеством небольших холмов и имеющая приблизительно тридцать лье в длину и десять или двенадцать в ширину. Она расположена на самом краю Индостана, на север от Лахора, и зажата в глубине Кавказа[143] между владениями государей Великого и Малого Тибета и раджи Джамму (Гамона), это ближайшие соседи Кашмира.
143
Кавказом многие древние географы называли предполагаемую единую горную цепь, начинающуюся хребтом Тавра в Малой Азии и завершающуюся Гиндукушем и Гималаями.