Его французский коллега де Шатонёф не одобрял этих придирок. Когда уже пол-Европы ополчилось на Швецию, нужно использовать любой шанс, чтобы избежать вражды между Стокгольмом и Гаагой. Такая примирительная позиция была разумной и исполненной реализма, но не учитывала темперамента шведского короля. Еще в начале января он дал понять, что его устроит лишь дипломат высшего ранга — посол. А до назначения посла не могло быть и речи о возвращении Рюмпфа к шведскому двору{228}. Предвидя осложнения, Прейс довел точку зрения своего монарха до сведения Хейнсиюса и других членов комиссии Генеральных штатов по внешним сношениям. Обе стороны еще раз выложили карты на стол. Секретарь шведской миссии исходил из того, что обсуждать в Стокгольме тему шведского каперства на Балтийском и Северном морях должен будет вновь назначенный посол, в то время как собеседники Прейса надеялись, что, когда Рюмпфу разрешат вернуться ко двору, вести переговоры будет именно он. Голландцы явно стремились решить проблему безопасного судоходства на Балтике как можно скорее, иначе рисковала рухнуть вся их система торговли. Упадок коммерции и мореплавания на севере и востоке Европы грозил тяжелыми последствиями для торговых интересов Республики во всем мире.
Отсюда следовало, что начать снаряжать эскадру из 30 военных кораблей надо немедленно. Предстоящие расходы были оценены в три миллиона 133 тысячи гульденов. Помимо повышения некоторых налогов, было решено занять денег под 4% годовых. И внутри страны, и на международном финансовом рынке такой процент считался очень высоким, что показывает, в каком печальном положении находились тогда голландские финансы. Правящие круги в Гааге ожидали, кроме того, обструкции со стороны некоторых провинций — и не ошиблись. По мнению депутатов от Зеландии, достаточно было бы послать на Балтику всего шесть кораблей, а депутаты от провинции Гелдерланд вообще возражали против экспедиции. Провинциальные штаты Гелдерланда заявили вдобавок, что примут свою резолюцию не раньше 22 марта. То был испытанный способ торпедировать неприемлемые для провинции решения центральных властей.
За кулисами же продолжались переговоры со шведами о назначении в Стокгольм голландского дипломата. С середины февраля 1718 г. Прейсу помогал шведский генерал-майор Кунрад Ранк, состоявший на службе у ландграфа Гессен-Кассельского. Под видом дружеской услуги, которую ландграф, дескать, хочет оказать Генеральным штатам, Ранк предостерег гаагских политиков, что в балтийском регионе дело может принять для Республики самый неблагоприятный оборот. Что если Карл XII, взбешенный арестом фон Гёртца, окажет после войны предпочтение британским купцам перед голландскими? Усилиями того же фон Гёртца король Карл и царь Петр уже ведут переговоры о мире, и, стало быть, не исключено, что главный противник Швеции скоро выйдет из игры и тогда британский монарх быстро пойдет шведам на уступки. Плохо скрытые угрозы Ранка произвели на его собеседников в Гааге должное впечатление, и те захотели еще раз поговорить с Прейсом.
В разговоре с Прейсом все сразу же сошлись на том, что послать представителя Генеральных штатов в Стокгольм необходимо. Споры вызывал лишь его ранг: посланник или посол? Секретарь шведской миссии по-прежнему настаивал на том, что его короля устроит только посол. К изумлению Прейса, ему сообщили, что штаты провинции Голландия уже назначили Гуса, который до тех пор служил посланником в Копенгагене, представителем в Стокгольме. При этом о его повышении в ранге до посла не было даже речи. Существовали разногласия и насчет того, нужно ли принести Карлу XII извинения, и если да, то сделать ли это до или после возвращения резидента Рюмпфа к шведскому двору. Самым примечательным в этой беседе Прейса с высшими должностными лицами Республики было то, что шведу настоятельно посоветовали больше не обсуждать эти темы со своим французским коллегой, ибо тот не искренен{229}. Подобный же разговор состоялся у Прейса 21 февраля с депутатами провинциальных штатов Голландии от Амстердама. Особенно Бёйс, пенсионарий Амстердама, был вне себя от ярости. Он предпочел бы, чтобы Рюмпфа в Стокгольме арестовали: тогда все, по крайней мере, было бы ясно и откровенно. К тому же голландской торговле уже нанесены убытки на 40 миллионов гульденов! Прейс ответил встречными упреками, напомнив, как голландцы обошлись с агентом шведского короля фон Гёртцем. Разговор зашел в тупик.