«Многоголовое» государственное устройство Республики не способствовало сохранению секретов, поэтому собрать конфиденциальную информацию не составляло труда. Гаагские политики не только выбалтывали все что угодно в разговорах с дипломатами, но и любили обсуждать государственные тайны в трактирах, «за стаканчиком»{291}. Тот факт, что каждые три-четыре дня агент отправлял в Петербург донесение не менее чем на шести страницах, показывает, какой объем информации он поставлял. К донесениям он нередко прикладывал газеты на нидерландском и французском языках.
В газетах тоже можно было почерпнуть немало сведений. Проблема, однако, была в том, что не все, что сообщали газеты, соответствовало действительности. Поэтому в задачу ван ден Бюрга входило, кроме всего прочего, опровергать ложные известия, касающиеся России. К примеру, в декабре 1722 г., в период Персидского похода Петра, он доложил, что сумел развеять запущенные «нашими тайными врагами» слухи о кончине царя в Персии и о гибели там почти всей его армии{292}. При появлении в печати негативных известий о России жаловаться великому пенсионарию было бесполезно, поскольку в Республике пресса пользовалась большой свободой. И послу Куракину, и агенту ван ден Бюргу приходилось действовать по-другому, пытаясь влиять на издателя газеты через своих друзей или прямо прибегая к подкупу. В Гааге удалось добиться от издателя обещания опираться в дальнейшем не на сомнительные немецкие источники, а на официальные известия российских властей. К сожалению, в этих официальных известиях, если они вообще поступали, содержалось слишком мало свежих новостей{293}.
Интересовали агента, естественно, также донесения, приходившие в Гаагу от голландских дипломатов. По инструкции им полагалось направлять Генеральным штатам лишь так называемые публичные донесения. Информация в них была в основном малозначительная, так как оглашали эти послания на пленарном заседании и содержание их недолго сохранялось в тайне{294}. В донесениях такого рода сообщалось главным образом о бракосочетаниях, похоронах и торжественных приемах. Куда больше любопытства вызывали у ван ден Бюрга секретные донесения, которые дипломаты направляли чаще всего секретарю Генеральных штатов или великому пенсионарию. Амстердамский купец, по всей вероятности, просто подкупил переписчика в канцелярии, вследствие чего русский двор был полностью в курсе всего, что сообщали «Высокомочным» их представители за рубежом. Скрытыми от русских глаз оставались разве что спорадические прямые ответы-директивы, которые посылали дипломатам великий пенсионарий или секретарь Генеральных штатов.
Анализируя всю многообразную деятельность Йоханнюса ван ден Бюрга, мы можем сделать вывод, что в условиях, в которых ему приходилось функционировать, он действовал превосходно. Страдая от бесконечных жалоб, неаккуратных платежей, а то и физических угроз, царский агент честно служил неутомимым посредником между правящими кругами Амстердама и Гааги, с одной стороны, и российскими властями, с другой. Только бескорыстной преданностью делу можно объяснить, почему он большую часть жизни служил тем, кто ему так плохо платил. До какой степени плохо, стало ясно 27 ноября 1731 г., когда ван ден Бюрг скончался. В инвентарной описи его имущества обращает на себя внимание список должников. От одной лишь имперской канцелярии в Петербурге агент недополучил 29 368 гульденов, а еще 30 тысяч ему причиталось от различных высокопоставленных особ при русском дворе{295}.
По завещанию он оставил половину своего капитала (облигации и дома в Амстердаме и Гааге) вице-канцлеру Российской империи графу А. И. Остерману. В благодарность за помощь в устройстве его финансовых дел в России ван ден Бюрг завещал треть своего имущества Яну Крюйсу, сыну вице-адмирала Корнелия Крюйса. Одна шестая досталась Хендрику Олдекопу, сотруднику покойного агента, ставшему его преемником. Похороны Йоханнюса ван ден Бюрга вышли скромными: всего за 10 гульденов и 10 центов он обрел вечный покой рядом с женой и детьми в амстердамской церкви Вестеркерк.
КОНФЛИКТЫ ИНТЕРЕСОВ И НЕВОЗДЕРЖАННОСТЬ НА ЯЗЫК: МИССИЯ ЯКОБА ДЕ БИ
Между 1711 и 1713 годами взаимоотношения между Республикой Соединенных Нидерландов и Россией, как уже говорилось, ухудшились. Изменившееся соотношение сил в балтийском регионе — русские войска уже овладели большей частью шведских портов — оказалось для голландских купцов невыгодным. К тому же их интересам наносили всевозможный ущерб действия генерал-губернатора Меншикова. Резидент Генеральных штатов при русском дворе Якоб де Би смог сам в этом убедиться, отправившись зимой 1711–1712 г. в Петербург.