Вскоре после того, как де Би подробно, в характерном для него жалобном тоне уведомил Гаагу о том, что дело не в недостатке старания с его стороны{355}, на политической сцене Швеции произошли резкие перемены. 22 апреля граф Арвид Хорн, главный приверженец новой, олигархической формы правления, ушел в отставку{356}. Поводом к ней стал инцидент вполне заурядный, но типичный для тогдашней Швеции, где неясно было, у какого государственного органа какая сфера компетенции. Шведские каперы захватили небольшое судно из Фрисландии. По личной просьбе вдовствующей принцессы Нассау-Фрисландской королева Ульрика приказала его освободить. Президента канцелярии это привело в бешенство. Поскольку королева отдала это повеление, не спросив мнения Сената, граф Хорн обвинил ее в нарушении конституции. Ее Королевское Величество, разумеется, пожаловалась мужу. Дело разбирали шведские сословия, представленные в риксдаге. Они одобрили освобождение корабля, но осудили королеву за то, что она не передала вопрос на рассмотрение в Сенат. Однако Хорн считал, что решение об освобождении судна входило целиком в компетенцию Сената и вмешательство риксдага неуместно. Во всяком случае сам он этого больше терпеть не хотел.
Отставка графа Хорна и одновременная скоропостижная кончина его союзника, предводителя шведского дворянства графа Петера Риббинга, серьезно ослабили позиции противников придворной партии{357}. Двор умело воспользовался ситуацией, добившись избрания новым предводителем дворянства сторонника абсолютистской монархии графа Андерса Лейонстедта, бывшего посла в Берлине. Королева и принц-консорт явно пытались снова подчинить короне непокорную шведскую аристократию.
Голландские дипломаты в Стокгольме, конечно, надеялись извлечь пользу из изменившейся расстановки политических сил. Они рассчитывали, так сказать, впрячь в свои сани как принца Фредрика, так и нового президента канцелярии графа Кроньельма. В обещаниях не было недостатка, и вообще положение неожиданно стало казаться благоприятным{358}. 24 мая Рюмпфу и де Би было заявлено, что неограниченная свобода судоходства на Балтике разрешена… но при определенных условиях. В донесении Хейнсиюсу Рюмпф изложил эти условия так:
1) Первые корабли голландцев, вошедшие в Балтийское море, обязаны доставить в Швецию «для продажи по справедливой цене столько зерна, продовольствия, пеньки, мачт и других необходимых товаров, сколько там нужно»;
2) Генеральные штаты должны твердо гарантировать, что никто из их подданных не дерзнет под страхом смертной казни поставлять врагам Швеции контрабандные товары;
3) Республика приложит все усилия к тому, чтобы плаванию торговых судов в Швецию и обратно ничто не препятствовало и чтобы «Дания как можно скорее отозвала свою эскадру, которая в настоящее время блокирует город Гётеборг»;
4) Генеральные штаты, которые некогда выступили гарантом Травентальского мирного договора 1700 г. между Данией и Швецией, постараются «всеми силами» воздействовать на ситуацию в балтийском регионе таким образом, чтобы «Ее Величество королева могла добиться желательного и почетного мира»{359}.
Первое условие показывало, в какой безнадежной ситуации находилась воюющая Швеция, которой не хватало буквально всего. При этом совершенно естественно было надеяться на торговые суда из Голландии. Отношения шведов с Великобританией из-за ее личной унии с Ганновером были тогда еще напряженными, и трудно было себе представить, что провиант в шведские порты будут поставлять англичане. Окруженной врагами Швеции ничего не оставалось, как ждать помощи от Республики. Понятно, что Рюмпфа и де Би это вполне устраивало. Такая зависимость шведов от жизненно необходимых товаров, доставляемых на голландских судах, сулила всем провинциям Республики немалые экономические и финансовые выгоды. Оба дипломата получили возможность проявить по отношению к своим шведским собеседникам любезность, сообщив им, что в течение одной лишь весны 1719 г. пятьдесят голландских кораблей заходили в порт Стокгольма со всякими нужными шведам грузами.