Голландские дипломаты ответили другим риторическим вопросом. Республика глубоко оскорблена нескончаемым шведским каперством — как же можно чего-либо ожидать от нее, если не протянуть ей руку? Вскоре последовал еще один, более конкретный разговор, в ходе которого граф Кроньельм пошел на небольшую уступку. Из удерживаемых шведами кораблей можно было сразу, без специальных юридических процедур, освободить лишь те, что были захвачены военными моряками, а не каперами. Позднее принц-консорт Фредрик заявил Рюмпфу, что понимает позицию голландцев, однако подчеркнул, что практически невозможно убедить правящие круги Швеции в доброй воле Республики, если шведам не будет оказана реальная поддержка. К тому же сам-то Стокгольм добрую волю уже проявил. Ведь Рюмпфу позволили вернуться к шведскому двору, еще не зная, приедет ли из Гааги полномочный посол, а некоторые из захваченных судов уже отпустили.
В своем донесении Хейнсиюсу от 26 сентября 1719 г. резидент предостерег: если в Гааге сосредоточат слишком много внимания на проблеме кораблей, Великобритания или Франция, а то и обе они сумеют заключить со шведами выгодный торговый договор, Республика же останется ни с чем{387}. Несмотря на свой предстоящий отъезд, де Би упорно продолжал переговоры, и наконец 9 октября ему выдали постановление с королевской печатью. Как и предупреждал президент канцелярии, голландские суда, попавшие в руки каперов, оставались под арестом, но небольшое число других, захваченных шведским военным флотом, получили свободу. К этому добавилось туманное обещание, что ущерб, нанесенный голландскому судоходству, будет возмещен. Чего такое обещание стоит, должно было показать будущее.
Добившись этих результатов, Якоб де Би стал готовиться к отъезду. Когда точно он покинул Стокгольм, неясно. Корабль, на котором они с женой отплыли, в конце ноября у побережья Гольштейна затонул. Тела дипломата, его жены и многих других погибших позднее выбросило на берег{388}. Лишь семеро матросов выжили в этой катастрофе. В Стокгольме Рюмпф казался совершенно потрясенным трагической новостью, но скорбь его была неглубокой. В письме к Хейнсиюсу он доверительно сообщил, что настоятельно советовал своему коллеге проделать большую часть пути по суше. Тот согласился, однако из скупости предпочел более дешевое путешествие на корабле. И хотя де Би, по словам Рюмпфа, делал все, чтобы его заменить (читай: подсидеть), резидент отметил, что «очень чувствителен к его печальной судьбе»{389}. Великий пенсионарий отнесся к сказанному Рюмпфом без особого доверия, так как вел переписку с обоими дипломатами порознь и хорошо знал, что де Би в своих письмах всегда с похвалой отзывался о Рюмпфе, но не наоборот.
ОДИН УШЕЛ, ДРУГОЙ ПРИШЕЛ
Пока де Би готовился к отъезду, посол Юббо ван Бюрманиа 9 ноября 1719 г. высадился в Швеции близ Гётеборга. Прибыл он на голландском военном корабле, вооруженном 44 пушками. Незадолго до его отплытия городские власти Амстердама предприняли последнюю попытку сорвать его миссию, предложив назначить послом в Стокгольме Рюмпфа, а ван Бюрманиа был бы при нем вторым по рангу. Предложение это в Гааге с насмешкой отвергли. В конце ноября новый посол добрался до шведской столицы. Задолго до него туда прибыл со своей эскадрой британский адмирал Норрис, показав, что его страна после подписания августовского договора на деле поспешила на помощь шведам, ведь русский флот мог опять появиться в любую минуту. Очень характерным для тогдашнего положения шведов было то, что королева Ульрика преподнесла адмиралу подарок… из железа. Пояснений не требовалось: Швеция разорилась{390}.
Послу Республики королева дала первую аудиенцию 2 декабря. За этим протокольным обменом любезностями последовали более содержательные беседы посла ван Бюрманиа в течение декабря с принцем Фредриком и с президентом канцелярии графом Кроньельмом. В глазах гостя дело выглядело просто. Разумеется, голландцы стремятся восстановить дружбу со Швецией, однако для этого Стокгольму надо вернуть захваченные суда и выплатить компенсацию, как поступили сами Генеральные штаты в 1691 и 1693 годах, когда их подданные необоснованно захватили корабли шведов. Оборонительный союз между обеими державами вполне возможен, но не применительно к текущей войне{391}. Понятно, что ожиданиям шведской элиты это не соответствовало. Она желала заключить широкий наступательный альянс, в котором ключевую роль играли бы как Великобритания, так и Голландия. Целью было отвоевать шведские земли, попавшие в руки русских, и установить в балтийском регионе выгодный Швеции мир. Если гаагские политики к этому готовы, риксдаг мог бы принять «сильную резолюцию», в которой максимально пошел бы навстречу подданным Республики.