Отношения Швеции с голландцами в последние годы войны отмечены растущими противоречиями. Охлаждение началось в 1710 г. с бесчисленных случаев захвата и конфискации шведами голландских судов и грузов. Арест шведского агента фон Гёртца ухудшил взаимоотношения еще больше. Генеральные штаты, со своей стороны, прилагали слишком мало стараний для того, чтобы облегчить положение Швеции. Крупные поставки из Амстердама русскому царю вооружений и специалистов, продолжавшиеся в течение всей войны, были прямым нарушением условий голландско-шведского договора 1701 г. Так что, не находясь в состоянии войны друг с другом, оба государства нанесли одно другому немало вреда.
После гибели Карла XII (1718) появились, казалось, шансы на сближение. Однако беседы представителей обеих стран напоминали собой разговор глухих. Видя свое безнадежное положение, шведы повторяли, как заклинание, что Республика должна оказать им военную помощь, хотя было совершенно ясно, что после войны за испанское наследство голландцы не в силах вступить в новый вооруженный конфликт. Интересы же голландской торговли требовали не гладить против шерсти русского медведя. В Стокгольме это не всегда хорошо понимали. Там еще живы были представления столетней давности, эпохи, когда в установлении международного порядка на Балтике доминировали голландцы.
Но и в Гааге без конца твердили одно и то же. Мысль о том, что шведам следует прежде всего возместить ущерб за захваченные голландские суда и товары, была сама по себе справедлива. Правда, трудно было ожидать от почти разорившейся воюющей страны, что она сможет хоть что-либо заплатить, ведь и сама шведская военная машина ни в чем так срочно не нуждалась, как в деньгах. К тому же правящие круги Республики даже после возмещения ущерба не собирались предоставлять Швеции военную поддержку. Обсуждать возможный союз они были согласны, но лишь после текущей войны. Такое постное угощение шведскую элиту, как нетрудно понять, не соблазняло.
Позиция Республики имела под собой основания, но отличалась крайней негибкостью. Шведский дипломат Прейс, а за ним и высшие лица в Стокгольме с полным правом указывали на то, что голландцы не придерживались в Северной войне строгого нейтралитета. Русские могли беспрепятственно закупать в Амстердаме оружие, шведам же мало в чем шли навстречу. Нанятые шведским агентом купцом Бальгери в Голландии корабельные плотники не получили разрешения отплыть в Швецию, между тем как год за годом множество голландцев, особенно из Амстердама, поступив на русскую службу, отправлялись в Россию. Государственное устройство Республики Соединенных Нидерландов, в котором одним из ключевых принципов была самостоятельность городов, позволяло амстердамским властям проводить свой собственный курс. Верно, однако, также то, что гаагские верхи и не желали ставить палки в колеса амстердамскому магистрату, ограничиваясь предостережениями, что, если поставки оружия России будут обнаружены, это может привести к дипломатическим осложнениям со Швецией. В вопросе соблюдения нейтралитета в Северной войне правящие круги в Гааге постоянно оказывались слепы на один глаз.
В результате голландцы упустили в Швеции много шансов, тогда как конкуренты-англичане вовремя позаботились о том, чтобы их политическая и военная помощь Швеции обернулась торговыми привилегиями для их купцов. Вопрос только в том, могла ли Республика действовать иначе, чем она действовала. Вероятно, все же могла. Прейс, несомненно, был прав, говоря, что если Гаага не хочет поддерживать Стокгольм открыто, то есть и тайные пути. Скрытая помощь, которую амстердамцы оказывали Петру I, показывала, что такие пути действительно есть. Но здесь нужна была добрая воля Амстердама, так как лишь этот город располагал достаточными запасами военных материалов и финансовыми ресурсами. Амстердам же с самого начала войны встал на сторону России. Осознание того, что этот выбор, возможно, не самый удачный, постепенно росло, но не настолько, чтобы изменить политику Генеральных штатов. В этих условиях шведы, быть может, даже не желая того, полностью переориентировались на Лондон. Так возникла их зависимость от англичан, которой в Стокгольме охотно бы избежали. На исходе 1721 г. на политической сцене Швеции безраздельно господствовала Великобритания, главный соперник голландцев в торговле на Балтике.