Однако усилия Великобритании не сводились к тому, чтобы избавить шведов от как можно большего числа противников. Шла работа над крупномасштабным наступательным союзом ряда государств на тот случай, если Россия не захочет возвращать захваченные ею шведские земли{457}. Особенно в Вене к планам англичан отнеслись с одобрением. Император и его двор давно уже с подозрением смотрели на рост могущества России и расширение ее территории. Для немедленной и односторонней вооруженной акции против русских понадобилось бы слишком много времени и денег. Такую акцию нужно было тщательно подготовить, поискать союзников. И в Вене, и в Лондоне подумывали в этой связи об Османской империи, так что весной и летом 1719 г. центром тайных дипломатических интриг стал Стамбул. Но посланник царя при Блистательной Порте А.И. Дашков преуспел больше. Уже летом великий визирь предложил России вечный мир. Правительство султана явно не желало быть втянутым в новый конфликт с северным соседом. И когда через год Лондон выделил своему послу в Стамбуле крупную сумму, дабы побудить турецких сановников изменить позицию, посол сухо ответил, что делать это надо было раньше{458}.
Несмотря на то, что планы англичан и императорского двора в Вене не осуществились, внешнеполитическое положение России выглядело осенью 1719 г. на первый взгляд очень серьезно. Ее союзники в войне со Швецией один за другим заключали со шведами мир или перемирие, а Великобритания тем временем изо всех сил сколачивала широкую антироссийскую коалицию. К счастью для русских, в военном отношении им практически не о чем было беспокоиться. Сухопутная война против России потребовала бы от ее врагов колоссальных усилий и затрат. Между тем все они недавно вели долгую войну за испанское наследство, Австрия же меньше года назад завершила конфликт с турками. Поэтому ни финансовых, ни материальных возможностей для новой авантюры у противников России не было. Британский же флот особой угрозы для русских не представлял. Массивные корабли короля Георга были слишком неповоротливы, чтобы гоняться за галерами Петра в шведских и финских шхерах, как это признавал сам британский адмирал Норрис. Петровский «парадиз» на Неве мог спать спокойно.
Но в какой бы готовности ни пребывала военная машина огромной северной державы, для Петербурга все же безопаснее было не допустить формирования антироссийской коалиции.
С этой точки зрения могла вызывать интерес Голландия. Следовало помешать тому, чтобы обе великие морские нации, англичане и голландцы, действовали на Балтике совместно. А здесь лучшим средством было бы заявить в Гааге, что царь предоставит голландским купцам в балтийском регионе неограниченную свободу, в том числе тем, кто торгует со Швецией. Уступка в сфере торговли позволила бы снять политическую напряженность между Республикой и Россией.
14 сентября 1719 г. Куракин уведомил Генеральные штаты о согласии его государя на свободу торговли на Балтийском море. Впрочем, посол оставил себе лазейку, отметив, что официального заявления Швеции о признании ею полной свободы торговли в регионе пока еще нет{459}. Во всяком случае Петр через своего посла дал голландцам надежду. Кроме того, было обещано заново рассмотреть вопрос о тех голландских судах, которые шли в Стокгольм с зерном и солью — с точки зрения России, товарами запрещенными — и были перехвачены русскими военными моряками. Из Петербурга дали понять, что если у этих кораблей все бумаги в порядке и никакого мошенничества обнаружено не будет, то их отпустят. Но наступила осень, приближался конец навигации — и дискуссию на время прервали.
Зимой 1719–1720 г. позиция России изменилась. При всех своих возросших военных силах петербургский двор все-таки ощущал нависшую над страной и городом угрозу. Приходилось считаться с возможностью совместного нападения шведских и британских судов. Поэтому предпринятые русскими военные приготовления носили теперь главным образом оборонительный характер, тогда как в прежние годы приоритет отдавался наступательным действиям против шведов. Русские гарнизоны в Эстляндии и Финляндии были усилены, особенно много внимания было уделено наращиванию артиллерии. Вместе с тем разрабатывались планы нового удара против Швеции, местом которого выбрали город Умео на севере страны{460}.