VII.
НОВОЕ НАЧАЛО: РУССКО-ГОЛЛАНДСКИЕ ОТНОШЕНИЯ в 1721–1725 годах
Ништадтский мир закрепил изменившееся соотношение сил в балтийском регионе. Шведские владения сократились до Финляндии, шведской Померании, Висмара и собственно Швеции, тогда как город Рига, который шведы считали своей второй столицей, официально перешел под власть русского царя. Возросшее могущество России поставило перед Республикой Соединенных Нидерландов новую задачу: заботливо культивировать отношения с русскими и пытаться отвоевать утраченные коммерческие позиции. Пришла пора для обстоятельной дискуссии всей голландской элиты о том, каким политическим курсом следовать. Высшие должностные лица и купечество должны были бы договориться о программе действий. Но этого не случилось. В Гааге радовались окончанию затянувшейся войны — и больше ничего. В Республике так бывало уже не раз. Только в самых критических ситуациях политики и купцы обсуждали проблемы совместно, во времена же более спокойные обе группы жили каждая в своем мире.
Отдельные купцы, ведущие торговлю с Россией, конечно, иногда подавали жалобы. В таких случаях Генеральные штаты могли принять резолюцию и послать соответствующее распоряжение своему резиденту в Петербурге. Коллективного же обсуждения центральными властями вместе с купечеством, какую политику проводить теперь в отношении России, не было. В Гааге просто перешли к текущим делам. И если в годы Северной войны связи с Россией и Швецией регулярно становились темой бесед и споров в правящих кругах страны, то отныне внимание было перенесено на другие регионы Европы и на бедственное финансовое положение самой Республики.
Представитель «Высокомочных» в Петербурге Виллем де Вилде остался в политическом смысле фактически в одиночестве.
Ему приходилось самому придумывать средства, как укрепить коммерческие позиции своих соотечественников в России вообще и в ее новой столице в особенности, не упуская из виду действия британских и, в меньшей мере, французских конкурентов. Оглядываясь назад, мы вправе задаться вопросом, подходил ли де Вилде для этой роли. Прежде всего мешал его слишком низкий дипломатический ранг. Недаром же Петр еще до приезда голландца настаивал на том, чтобы прислали человека «характером повыше», т.е. ранга более высокого, тем более что в Гааге царя представлял чрезвычайный посол. В XVIII в. если вы назначали куда-либо дипломата в ранге резидента, это говорило о том, что вы или не заинтересованы в интенсивных связях с соответствующей страной, или же не считаете эту страну особенно важной.
Ни о том, ни о другом не могло быть и речи в отношении новой, осознавшей свою силу Россией Петра I. К тому же в Петербурге, несомненно, смотрели на то, кто представляет Республику в остальных государствах балтийского региона. Да, в Швеции Генеральные штаты тоже долго держали резидента. Однако в 1720 г. в Стокгольм прибыл из Голландии посол, так что в том, на каком уровне страна была представлена в России и Швеции, было отныне существенное различие. Даже в Копенгагене, при политически наименее весомом из трех северных дворов у «Высокомочных» был чрезвычайный посланник. При дворе турецкого султана — а именно с этим двором уместнее всего сравнивать петербургский по значению и блеску — голландский дипломат состоял в ранге посла. Словом, русские имели все основания чувствовать себя обойденными вниманием и уважением.
Нет никаких свидетельств того, что в Гааге этот нарушение равновесия когда-либо обсуждали. Повышение статуса де Вилде до посланника тоже не стояло на повестке дня, ибо он был назначен в Петербург недавно. Быстрое присвоение более высокого ранга резиденту могло бы вызвать недовольство у других дипломатов, например, у служившего в Стокгольме Хендрика Рюмпфа. Да и денег понадобилось бы больше. Состояние голландских финансов не позволяло направить в Россию посла, как, безусловно, подобало бы сделать после принятия царем в 1721 г. императорского титула. Кроме того, в Гааге, по-видимому, должны были еще привыкнуть к новому положению России в Европе, прежде чем «перевести» эту непривычную для голландцев реальность на язык дипломатического протокола.