В несколько иной сфере Петр проявил тогда как раз твердость и решительность. Победа над шведами позволила ему сосредоточить свое внимание на других территориях, на которые он давно нацеливался: на Среднем и Дальнем Востоке. Ходили слухи об их баснословных богатствах, чему имелись и конкретные подтверждения. С 1704 г. в Нерчинске регулярно выплавляли серебро, открылись и другие рудники в Сибири. Еще в 90-е годы XVII в. Петр интересовался Персией и Китаем, вел переписку со своим старым знакомым Николасом Витсеном, бургомистром Амстердама, о возможности развивать с этими странами торговые сношения{482}. В последний период его царствования русско-китайская торговля достигла расцвета.
Проблема заключалась в том, что торговля с Дальним Востоком была сосредоточена в руках отдельных предпринимателей, и это способствовало контрабанде и коррупции, ставшим в Сибири явлениями обыденными. Сибирскому губернатору князю М.П. Гагарину и его друзьям незаконное участие в торговле с Китаем без уплаты пошлин принесло колоссальное состояние. Обвиненного в целом ряде преступлений Гагарина в 1719 г. взяли под стражу и после двух лет пыточного следствия приговорили к смерти и повесили{483}. Петр показал, что намерен утвердить на этих отдаленных землях власть и контроль государства, рассчитывая в конечном счете возродить Великий Шелковый путь. Это обеспечило бы приток больших денег в российскую казну. Но вначале нужно было установить в Азии русский вариант «Pax Mongolica», а это означало ни много ни мало военное вмешательство.
Шансы на победу оценивались высоко. Весной 1717 г. А.П. Волынский прибыл «в характере посланника» в тогдашнюю персидскую столицу Исфахан. Официально его задача состояла в том, чтобы попробовать заключить между Россией и Персией торговый договор. С этой задачей Волынский справился: русские купцы получили право покупать шелк-сырец по всей Персии. Тайные же инструкции дипломата были куда менее миролюбивыми: ему предстояло проверить, какими силами располагает Персидская держава{484}. И хотя российского посланника вскоре посадили под домашний арест, он все же успел увидеть и услышать достаточно, чтобы прийти к выводу, что шах — «раб своего народа», а у правящего великого визиря «ума меньше, чем у коровы». На обратном пути из Персии Волынский, кроме того, получил от грузинского царя просьбу склонить Петра к военным действиям в Закавказье. В результате совет, который Артемий Петрович дал своему государю, был простым: занять принадлежащие шаху прикаспийские земли. Однако Петру не хотелось этого делать, пока еще идет война со шведами, и он отослал Волынского губернатором в Астрахань для подготовки будущего Персидского похода.
Весной 1722 г., по окончании Северной войны, для такого похода представился благоприятный случай. Восстание в Афганистане привело к свержению шаха. Его третий сын Тахмасп, бежав на север Персии, провозгласил себя новым правителем страны и начал борьбу против афганского предводителя Мир Махмуда, захватившего Исфахан. Пошли слухи о предстоящем вооруженном вмешательстве в персидские и кавказские дела со стороны Турции. Чтобы опередить турок, Петр, заявив о поддержке шаха Тахмаспа II, в начале мая двинул полки к Астрахани, а сам с императрицей Екатериной отплыл туда по Волге. Поскольку по пути царь внимательно все осматривал, поездка продлилась целый месяц и еще месяц ушел на снаряжение войска. Так что лишь 18 (29) июля пехоту посадили на корабли и отправили в Каспийское море. Город Дербент пал в августе. Следующей целью был Баку, на 240 км южнее. Взятие Баку позволило бы русским войскам направиться к Тбилиси, дабы заключить союз с грузинским царем.
Но для того, чтобы овладеть Баку, понадобится долгая, дорогостоящая осада. Медлительность, проявленная Петром в мае, вышла ему боком. Русскому войску не хватало припасов; к тому же оно страдало от жары и болезней, вызванных, в частности, неумеренным употреблением арбузов. Как доносил секретарь голландского резидента в Гаагу, командование русской армии в Закавказье строжайше запретило есть арбузы и дыни{485}, однако болезни продолжали косить солдат Петра, пока он не отдал приказ об отступлении, оставив в Дербенте русский гарнизон. Вернувшись в октябре в Астрахань, Петр, несмотря на то, что тоже был болен (у него была странгурия — расстройство мочеиспускания), сразу дал понять, что Персидский поход не закончен и будет продолжен на следующий год{486}.