Что же касается прав завоевателя, то, несмотря на то, что сэр Уильям Стенли[13], услышав приветственные крики солдат, возложил декоративную корону[14] (ту, что была на Ричарде во время сражения и найдена среди трофеев) на голову короля Генриха, как будто именно здесь пребывало его главное право, последний твердо помнил, на каких условиях он вступил на землю Англии и сознавал, что опереться на право завоевателя значило привести в состояние страха и свою партию, и всех остальных, ибо это право как бы давало ему власть отменять законы, распоряжаться собственностью людей и тому подобные прерогативы абсолютной власти, которые по своей природе столь тяжелы для людей и столь им ненавистны, что сам Вильгельм, именуемый обычно Завоевателем, сколь бы ни пользовался он властью завоевателя для вознаграждения своих норманнов, поначалу воздерживался от ее открытого применения, прикрывая свои действия титулом, основанным на воле Эдуарда Исповедника[15].
Обладая сильным характером, король Генрих решился тотчас бросить жребий; и видя, что со всех сторон его ожидают какие-то трудности, сознавая, что междуцарствие недопустимо и что решение вопроса о престолонаследии не может быть отложено, движимый привязанностью к собственной родословной, предпочитая всем другим тот титул, который делал его независимым, будучи, наконец, по своей натуре и душевному складу человеком, не склонным к опасениям и не любившим заглядывать далеко в будущее, а предпочитавшим пользоваться тем, что приносит текущий день, он решил опереться на титул Ланкастера как на главный, а два других титула — те, что ему давали брак и победа в сражении, должны были служить в качестве дополнительных опор, один — чтобы успокоить тайное недовольство, другой — чтобы подавить открытое сопротивление, не забывая и о том, что в прошлом престол принадлежал Ланкастерскому дому в течение трех поколений и что он мог бы остаться у них навсегда, если бы не слабость и неспособность последнего государя этой династии[16]. Вследствие всего сказанного король в тот же самый день, а именно двадцать второго августа, принял королевский титул своим собственным именем, вовсе не упомянув леди Елизаветы и какого-либо отношения к ней. Этого он неотступно держался и в дальнейшем, что имело своим следствием многие мятежи и другие бедствия. Весь во власти этих мыслей, король перед отъездом из Лестера отправил сэра Роберта Уиллоуби в замок Шерифф-Хаттон в Йоркшире, где по приказу короля Ричарда под надежной охраной содержались леди Елизавета, дочь короля Эдуарда, и Эдуард Плантагенет, сын и наследник Джорджа, герцога Кларенса[17]. Этого Эдуарда комендант замка передал в соответствии с приказом короля в руки Роберта Уиллоуби, который и доставил его со всеми предосторожностями и тщанием в лондонский Тауэр, где он содержался в условиях строгого заключения. Этот поступок короля, будучи актом чисто политическим и государственным, был вызван не столько тем, что он принял во внимание россказни доктора Шоу у Креста св. Павла о незаконном рождении детей Эдуарда IV[18], в каковом случае очередным наследником становился этот юный джентльмен (ибо эта басня никогда не вызывала к себе доверия), сколько твердым намерением избавиться от всех значительных представителей рода Йорков. В этом, однако, король, от силы ли двигавшего им желания или по недомыслию, склонен был проявлять несколько больше пристрастия,чем подобает королю.
13
14
Речь идет о золотом венце, который одевался на шлем. В латинском переводе «Истории» сказано, что это была «не корона как регалия, а та, что Ричард брал с собой на войну как украшение и амулет».
15
После смерти
16
Первый король Ланкастерского дома Генрих IV (1366? — 1413) занял престол в 1399 г., низложив Ричарда II. Ему наследовали его сын Генрих V (1387 — 1422, кор. с. 1413) и внук Генрих VI (см. примеч. 4) [I, 9, 15, 21].
17
18
22 июня 1483 г. монах Ральф