«что гарантом, хранителем и носителем права наследования престола является король и т. д.» Эти слова можно было понять и в том смысле, что престол должен остаться у него, но то ли как у имевшего на него право и в прошлом (что было сомнительно), то ли как у того, кто к тому времени был его фактическим обладателем (чего никто не отрицал), — толкование могло быть двояким. Что же касается пределов наследования, то он не настаивал на том, чтобы оно распространялось на кого-нибудь, кроме него самого и его потомства, и обошел молчанием свой род, предоставив решение этого вопроса закону, так чтобы данные ему права могли восприниматься как предпочтение, оказанное лично ему и его детям, а не как полное отстранение дома Йорков от наследования. Именно в этой форме закон и был составлен и принят. В следующем году он добился утверждения этого статута папской буллой с упоминанием, однако (в виде перечня), других его прав, как унаследованных, так и добытых на поле брани. Так тройной венец стал пятерным, ибо к трем правам — наследству двух династий и праву завоевания — присоединились еще два: авторитеты парламента и папского престола. В деле отмены приговоров своим сторонникам и освобождения их от ответственности за все преступления, совершенные при оказании ему помощи, король также добился своего; были приняты соответствующие законы. Некоторые депутаты палаты общин не были допущены к их обсуждению, поскольку эти депутаты были осуждены парламентом и, как лишенные всех прав, не могли участвовать в его работе, ибо было бы величайшей несообразностью, если бы законы принимались людьми, пребывающими вне закона. Дело было в том, что некоторые из тех, кто при короле Ричарде принадлежал к числу самых влиятельных и известных сторонников теперешнего короля, были возвращены в парламент как рыцари и представители городов (заботами или по рекомендации правительства или же свободным волеизъявлением народа), причем многие из них королем Ричардом были в свое время лишены прав путем объявления вне закона[35] или как-то иначе. Король Генрих был несколько обеспокоен этим. Ибо, хотя это решение и выглядело обоснованным и убедительным, оно бросало тень на его партию. Он, однако, мудро не показывая, что сколько-нибудь этим задет, предпочел видеть здесь лишь правовой вопрос и пожелал выслушать мнение судей, которые для этой цели были немедленно собраны в палате Казначейства[36] (служившей для них местом заседаний), и те, поразмыслив, сообщили свое обоснованное и авторитетное мнение; это мнение, в котором были приняты во внимание и закон, и практическая польза, состояло в том, что рыцари и представители городов, законным образом лишенные прав, должны воздержаться от присутствия в палате до тех пор, пока не будет принят закон об их реабилитации. [Этим судьи и ограничились, умолчав о том, понадобятся или нет после такой реабилитации какие-либо новые выборы и вызвано ли удаление этих депутатов из палаты общей неправоспособностью удаляемых или тем, что они не имели права выступать в качестве судей и сторон в своем собственном деле. С юридической стороны вопрос состоял в том, может ли тот или иной личный изъян повлечь за собой политическую неправоспособность, если учесть, что эти лица выступали в качестве уполномоченных государства и в качестве представителей и доверенных лиц графств и городов, при том, что их доверители были ни в чем не замешаны и потому не должны были потерпеть какой-либо ущерб от персонального осуждения их представителей][37].
вернуться
Объявление вне закона за тяжкое преступление — сильнейшая наряду со смертной казнью мера уголовного наказания в средневековом праве. Того, кто был вне закона, закон не защищал. Поначалу это означало, что его мог убить каждый. При Эдуарде IV было установлено, что жизнью объявленного вне закона мог распорядиться только шериф.
вернуться
Палата Казначейства (Exchequer Chamber — букв. «Палата шахматной доски» от клетчатой скатерти, на которой производились расчеты) — высшее финансовое ведомство, ведавшее доходами и расходами короны. Исполняла также некоторые судебные функции.
вернуться
Примечание Дж. Спеддинга: Текст в квадратных скобках восстановлен по рукописи, где он вычеркнут. На полях имеется помета, сделанная неизвестной рукой (не рукой Бэкона): «Это следует исправить в соответствии с указаниями, которые Его Величество дал г-ну Мьютису».
Мьютис в письме к Бэкону от 7 января 1621/1622 (Двойные даты здесь и далее в примечаниях Спеддинга объясняются тем, что с XII в. и до 1751 г. в Англии год начинался 25 марта) пишет: «Г-н Меррей сообщил мне, что король дал Вашу книгу лорду Бруку и повелел ему прочесть ее, весьма похвалив, и что затем лорд Брук должен вернуть ее Вашей светлости, после чего она пойдет в печать как только Вашей светлости заблагорассудится, с поправками, сделанными королем, которые я видел и которые очень немногочисленны и касаются отдельных слов, таких, как «заразный» или, к примеру, «милостивый» вместо «добродушный» и т. д. Король категорически настаивает на исключении только одного места — о тех лицах, которые будучи лишены прав, получили возможность заседать в парламенте в силу одной лишь их реабилитации, без издания каких-либо новых рескриптов о проведении выборов». Именно это имеет в виду лорд Кэмпбелл, когда пишет, что Яков заставил Бэкона «исключить из текста юридическую аксиому, согласно которой реабилитация лица, лишенного прав, полностью восстанавливает его в правах» (Campbell J. С. The Lives of the Lord Chancellors and Keepers of the Great Seal of England from the earliest times till the reign of King George IV. 4th ed. L., 1857. Vol. III. P. 122.).