— Хм-м… я не умерла, — тихо вздохнула девочка и мрачно хмыкнула, даже не зная, радоваться этому или, наоборот, огорчаться.
— Как видишь, — раздался знакомый голос неподалёку.
Кушина нахмурилась. Значит, как она и думала, всё шло по плану её учителя. Даже это падение… впрочем, она сама решила, что не будет этому сопротивляться. Вернее, зная, что планирует Акитакэ, можно самой просчитывать шаги наперёд. Если, конечно, учитель с самого начала не планировал дать ей возможность узнать его план. От этой мысли девочка скривилась.
— Как себя чувствуешь? — поинтересовался Акитэ заметив её кривляния. Юная Узумаки молчала. Прошла минута, вторая, третья. Мужчина вздохнул. — Будешь дуться на меня, как маленький ребёнок?
— Нет, — Кушина презрительно фыркнула. Она попыталась принять сидячее положение, приподнимаясь на локтях, но тело взорвалось дикой болью. В глазах потемнело, к горлу подступила тошнота. Казалось, с неё живьём сдирают кожу, а открытую плоть поджаривают на огне. Кушина тихо охнула, в глазах потемнело, но… она не легла. Поджав губы, девочка, будто не взирая на боль, всё же села и посмотрела затуманенными глазами на учителя. Ужасное состояние не проходило, внезапно сильно захотелось пить, однако она всё же сказала, пусть голос её прозвучал крайне слабо и хрипло: — Дуться я уж точно не буду. Ведь это не имеет смысла, не так ли?
— Верно, — кивнул Акитэ. Мужчина недовольно оглядел девочку, за что та наградила его ледяным взглядом. От этого передёрнуло бы любого человека. Но не Акитакэ. Он лишь хмыкнул и поднялся. — Как я и думал, у тебя низкий болевой порог. Хотя, надо признать, боль ты терпишь просто превосходно, лучше многих. Вероятно, ты часто подвергалась, м-м-м, наказаниям в Клане. Хоть Узушио является единственной скрытой деревней, что не использует различные техники для контроля разума, наша страна пользуется другими методами, куда более болезненными.
— Как глупо, — заметила девочка, полностью проигнорировав намёк на похвалу. — Это приведёт Узушио к разрушению.
— Быть может, — пожал плечами Акитэ. Он подошёл к котелку, взял кружку и, зачерпнув оттуда что-то довольно густое, протянул это Кушине. Сначала девочка принюхалась — в нос ударил сильный запах мяты, мелисы, чабреца и других непонятных трав. Затем она сделала небольшой глоток дымящейся жидкости, что оказалась довольно вкусной, но горячей. По консистенции она напоминала кисель, а по вкусу — чай. Впрочем, уже после пятого глотка перед глазами перестали плясать светляки, горло не саднило, а когда осталась ровно половина напитка, боль потихоньку начала спадать, так что жаловаться на странность напитка Кушина и не думала. — Но пока что Узушио именно благодаря такой системе держится. Пока.
Девочка не ответила, молча попивая отвар. Взгляд глаз стал отрешённым, словно бы мыслями она была далеко отсюда. Наконец, юная Узумаки подняла голову.
— А что с птенцом? — спросила она, сверля учителя равнодушными фиалковыми глазами. — Он был у меня в кармане.
— Ах да, — кивнул мужчина и вернулся к уже потухшему костру. Только сейчас девочка заметила небольшой шерстяной сверток, находившейся возле нагретых камней. Из ткани Акитакэ вытащил на свет маленький пернатый клубок, который почти сразу превратился в птенца, слишком уж крупного для обычного. — Он остался цел и невредим, что нельзя сказать о тебе самой, Кушина.
— В смысле? — мрачно нахмурилась юная Узумаки. По ощущениям она едва ли серьёзно пострадала.
— В прямом, — пожал плечами мужчина. — У тебя была сломана большая половина костей в организме, повреждено левое лёгкое. Есть ещё несколько травм, но на жизнеспособности они никак не сказываются.
— Ясно, — эмоции исчезли с лица Кушины. Она переваривала полученную информацию. Что ж, теперь понятно, почему так сильно болит всё тело. Вероятно, учитель вылечил её техникой или же какой-нибудь печатью. А нынешнее состояние — последствия. Впрочем, куда важнее… — Что это за птенец такой?
— Мм, — Акитэ задумчиво перевёл взгляд на детёныша. Тот не пищал, но постоянно вертел головой, словно бы что-то искал. Или кого-то. — Таких птиц можно встретить довольно много. Не думай, что они редкие, даже наоборот. Правильней будет сказать, что они довольно редко встречаются у людей, — заметив, как недовольно сверкает глазами девочка, мужчина хмыкнул и принялся пояснять: — Это животное призыва, Кушина. Раньше с ними можно было заключить контракт. Сейчас же их стало так много, что они распространились далеко за пределы их места обитания, и для договора не нуждаются ни в каких контрактах. Существуют всего два способа заручиться помощью этих птиц. Первый — использовать техники подчинения разума. Впрочем, когда птенец достигнет возраста в три года, он получит защиту от любых воздействий на своё тело и разум, так что подобная техника разрушится, и у тебя появится не самый желаемый враг. Второй вариант — с детства приручать животное. Если он сам захочет помогать тебе, это будет намного сильнее любых контрактов и договоров. Птица будет служить до самой смерти, безвозмездно и преданно. Её невозможно переманить, на неё нельзя никак воздействовать. Другими словами, единственный полностью верный союзник.
— Звучит неплохо, — задумчиво произнесла Кушина. — Но если бы всё было так хорошо, уверена, подобные животные были бы у каждого.
— Соображаешь, — удовлетворённо кивнул мужчина. — Верно, Кушина. Ты абсолютно права. Ещё до создания Какурезато многие воюющие Кланы пользовались подобными птицами. Конечно, противоборствующие стороны старались уничтожать большинство потенциальных разведчиков соперника. Таким образом погибало тысячи подобных животных. Результатом всего этого стало то, что они стали скрываться и прятаться. В наши дни подобную птицу, и уж тем более птенца, крайне трудно встретить. Теперь они довольно редкие. Если же их обнаруживают, то либо убивают, либо стараются подчинить своей воле.
— Хм-м… и какое всё это имеет отношение ко мне? — девочка рассматривала серого птенца.
— Уж не знаю, как и где ты нашла этого, — кивок на пернатый комочек, — да и не моё это дело. Но если он не кричал, да и сейчас не собирается, значит, он достаточно благосклонен к тебе. Другими словами, у тебя, Кушина, сейчас два варианта: взяться обучать эту птицу, заботиться о ней и воспитать настоящим союзником, или же не напрягаться и убить. Третьего не дано.
— Вау, — мрачно фыркнула девочка. Юная Узумаки склонила голову, отчего волосы упали на лицо, и было невозможно понять, о чём она сейчас думает. Спустя несколько минут размышлений, её тихий голос разрушил воцарившуюся тишину. — Верный союзник, да? Никогда не предающий? То есть, преданный? — Кушина вновь замолчала. Акитакэ, не скрываясь, с интересом рассматривал необычную ученицу. Что она решит? Сначала он думал, что знает ответ на этот вопрос, учитывая характер девочки. Но… она смогла его удивить. — Ну что ж, посмотрим. В конце концов, не смотря на падение, жизнь продолжается. А значит, мне потребуется помощь.
Учитель несколько долгих минут равнодушно рассматривал девочку. Кушина вскинула голову, прищурила фиалковые глаза, словно бы думая, правильную ли она ожидает реакцию мужчины? Верно ли поняла ход его мыслей? Она согласилась не только из личного желания, но и из-за возможности получше понять способ мышления учителя. Если она окажется права… теперь Кушина сможет предсказывать действия Акитакэ. Как её и учили.
— Да будет так, — наконец вздохнул мужчина. Он передал шерстяную ткань и птенца девочке. На долю секунды ему почудилось, как радостно и почти предвкушающе ярко вспыхнули глаза Кушины, как губы исказились в пугающей улыбке. Но вот мгновение — и девочка сидит с самым непроницаемым видом. Показалось? В любом случае, она ещё ребёнок, пусть очень уж умный, но не обученный. Она просто не может догадаться о его планах, не может понять его действий. Или же может? Акитакэ прищурился. Кушина определённо очень интересная ученица. С ней надо быть внимательнее, в конце концов, он не ожидал, что она согласится выращивать птенца. Интересно, для чего же она это задумала?