Перед тем, как последовать за учителем, Кушина, поколебавшись, бросила через плечо взгляд на место недавнего сражения. Тело мальчика, лишь на несколько лет старше её, неподвижно лежало в луже крови на снегу. Метель не стихала, наоборот, лишь усиливалась, но снежинки таяли, коснувшись ещё не остывшей кожи. Юная Узумаки прикрыла глаза. Постояв ещё несколько секунд, Кушина развернулась, и скрылась в сгущающихся сумерках, лишь усиливающихся от плотных туч и снегопада.
Спустя несколько часов, когда уже совсем стемнело, они прибыли в поселение. Кушина молчала и, казалось, даже не замечала ничего происходящего вокруг. Её глаза были как обычно пусты, но всё-таки, что-то в них изменилось, но Акитакэ не мог понять, что именно. Гораздо больше его беспокоило другое - девчонка мелко дрожала от холода. Он заметил это ещё в пути, и незаметно повесил одну печать на дорожный плащ ученицы. Это должно было не дать ей замерзнуть и простудиться. Они замерли на крыше минка*, осматривая пустеющую улицу. Люди не замечали их, две тёмные фигуры, во время снегопада приобретшие сходство с призраками.
Неожиданно раздался колокольный звон. Кушина подняла голову и глазами поискала, откуда он исходит. Маленькая часовенка на краю деревни была не сразу заметна. Кажется, звук колокола привёл девочку в чувство, по крайней мере, теперь в её глазах не было пугающей пустоты, она смотрела равнодушно.
— Почему бьют в колокол? — негромко поинтересовалась Кушина, вновь переводя взгляд на улицу. Никакой паники не было, так что не похоже, что что-то случилось.
— Сегодня праздник, — так же тихо ответил Акитэ. Он огляделся, затем вздохнул и добавил: — Я должен отлучиться. Можешь пока прогуляться по деревушке. Вот, держи, — учитель протянул девочке небольшой мешочек. Внутри звякнули монетки.
— Зачем это? — вскинув левую бровь, спросила юная Узумаки, однако мешочек взяла.
— Твоя награда за выполненное задание. Можешь купить себе что-нибудь, — пожал плечами мужчина. — Сегодня торговые лавки будут работать чуть дольше.
— М-м-м, — промычала что-то невразумительное Кушина, но кивнула.
— Я найду тебя сам, через час, — добавил Акитакэ и буквально исчез.
Кушина негромко вздохнула и соскочила с крыши. Кажется, её никто даже не заметил, словно призрака. Девочка скривилась от этого, но маска равнодушия быстро вернулась на лицо.
«Что ж, вот и первый заработок, — отстранёно подумала она. — И это золото равно по ценности жизни того мальчика.»
Юная Узумаки, не торопясь, двинулась по улице. Учитель не соврал, большинство торговых лавок были всё ещё открыты. В воздухе витал восхитительный запах пищи. Неожиданно девочка осознала, что не прочь чего-нибудь перекусить. Покрутив головой, она обнаружила поблизости лавку с тусклой надписью «Рамен». Несколько секунд поколебавшись, Кушина вздохнула. Ничего, один раз в жизни можно.
Комментарий к История одиннадцатая. Первое сражение
*Минка (minka; дословно «дом(-а) людей») – это традиционный японский дом. Минка обладают широким диапазоном стилей и размеров исполнения, что в значительной степени связано с географическими и климатическими условиями, а также с образом жизни обитателей дома. Но в принципе минка можно разделить на два типа: деревенские дома (нока; nōka) и городские дома (матия; machiya). В случае с деревенскими домами также можно выделить подкласс рыбацких домов, которые называются гёка (gyoka). Более подробно http://miuki.info/2013/06/minka-tradicionnyj-yaponskij-dom-i-osobennosti-sovremennogo-yaponskogo-zhilishha/
Вот так вот, пишешь главу, пишешь, необходимо что-то уточнить - полез в интернет, нашёл интересующее тебя, а потом наткнулся на небольшое дополнение или уточнение, и дальше всё по этому поводу читаешь, а потом ещё отдельно будешь информацию искать. Часика через два увидишь сколько прошло времени, и подумаешь: “А я всего-то хотел найти названия японских домов…”, а в результате прочитал про икебану, фуро, этикет и ещё много что.
========== История двенадцатая. Время вышло ==========
Комментарий к История двенадцатая. Время вышло
Что ж, ну, снова здравствуйте. Не стану извиняться за то, что ничего не писал уже полгода. Мне не хотелось, желания писать не было, и вообще я абсолютно не понимал, зачем начал эту работу. Может быть, это и называется творческий кризис. В любом случае, уже с месяц, как я подумывал вернуться. У меня снова возник интерес, появились мысли насчёт интересного(как мне кажется) развития событий. Конечно, за полгода я позабыл добрую половину своих первоначальных замыслов, так что эта часть может резко контрастировать с предыдущими. Но при том, что у меня появились идеи, их стало неожиданно сложно реализовать(к примеру, эту главу я писал почти неделю). В общем, пока есть желание продолжать эту работу, я так и поступлю. Для того, чтобы никому не пришлось перечитывать все главы заново, я постарался создать главу максимально не зависящей от предыдущей. Также эта глава будет, можно сказать, “стартовой” для развития сюжета. Если заметите какую-то не состыковку с предыдущими частями, просьба написать в комментарии. Также интересует ваше мнение по-поводу главы.
Поздравляю всех с Праздником Победы и желаю приятного чтения!
Следующий год обучения стал для Кушины настоящим испытанием. Если до этого она полагала, что тренировки у неё довольно тяжёлые, то вскоре после первого задания её мнение сильно изменилось. То, что было до этого — всего лишь предшествие настоящей тренировки.
Казалось, учитель хотел вывалить на неё все свои знания, мало заботясь о том, каких усилий ей стоило всё это усвоить. Кроме того, резко возросший темп тренировок заставили девочку убедиться в своих подозрениях о том, что детский организм (даже ребёнка Узумаки) не способен вынести подобной нагрузки, следовательно, учитель должен был как-то поддерживать его извне. Это не добавляло радости, а потому весь год Кушина всё более мрачнела, а к двенадцатому месяцу и вовсе стала говорить исключительно по принуждению учителя, то есть до крайности редко. Между бровей у неё залегла складка, совсем не свойственная детям такого возраста.
Если Акитакэ и замечал изменения, происходящие с ученицей, он предпочитал их игнорировать. За год он заставил Кушину освоить фуиндзюцу, повысил навык тайдзюцу, научил преобразовывать форму чакры, используя её как лезвия, развил навык скрытности, слежки и внезапной атаки. Во всём, кроме ниндзюцу, девочка делала успехи, хотя особенно хорошо ей давалось фуиндзюцу, и Акитэ сильно сомневался, что причиной этого является происхождение. Порою идеи подопечной кидали его в холодный пот. С такой богатой фантазией, холодной расчётливостью и невероятной для её возраста памятью, через год-другой Кушина могла бы смело побороться за звание если не мастера, то как минимум профессионала точно.
Теперь Кушина проводила вечера не за книгами, а с неким подобием дневника в руках. Она ежедневно что-то писала в нём, сопровождая это занятие неразборчивым бормотанием, которое, впрочем, Акитакэ не мог расслышать — девочка благоразумно отходила на достаточно расстояние, а при его приближении сразу же захлопывала тетрадку, мгновенно активируя защитную печать. Конечно, он мог бы попытаться сломать её, вернее, это наверняка бы удалось, однако было одно «но» — Кушина предусмотрительно создала её такой, чтобы при взломе она полностью уничтожала все записи. Это учитель понял, стоило ему только заметить узор печати.
Но всё же ведение непонятных записей было не единственным занятием девочки. За год птенец той непонятной птицы здорово вырос, и теперь она (это оказалась девочка) довольно редко отдыхала на месте их временных стоянок. Кушина назвала её Асанохи. И теперь Асахи, как коротко звала её девочка, почти всё время отсутствовала, в ином же случае непременно отдыхала на плече хозяйки. Птенец уже вымахал до размеров сыча и продолжал расти. Его лапы стали намного крупнее, впрочем, как и крылья, что давало ему поразительное сходство с небольшим ястребом. Окраской он тоже был темнее, чем та птица, что принесла его.
Собственно говоря, вечера делились на два типа: первый — когда Кушина что-то строчила в книжке, второй — когда она что-то шептала своему питомцу. У Акитакэ не было сомнений в том, что Асанохи беспрекословно подчиняется его ученице даже в столь раннем возрасте (птенцу было чуть больше года, что для этого вида было очень маленьким сроком) и последняя посылает её куда-то. Иногда она отправляла птицу на разведку перед заданием, но это была лишь одна треть всех отлучек. Печально, что узнать, куда именно ученица посылает её, мужчине так и не удалось — за птицей невозможно было проследить, несмотря на её отнюдь не маленькие размеры. Он неоднократно пробовал посылать за ней клонов, сканировал местность на обнаружение жизни, однако всё был напрасно. Хотя у него было подозрение, что тут не обошлось без вмешательства Кушины — она без проблем могла нацепить на Асахи печати, чтобы её не обнаружили враги. О которых юная Узумаки уже знала не понаслышке.