Кто-то начал приподнимать брезент… Ой!.. Она открыла глаза — в полутьме различила улыбающееся лицо Бена. Он был одет, как в дальнюю дорогу, и тоже с дорожным мешком за плечами.
— Хотела удрать без меня? — сказал он, устраиваясь рядом с ней и натягивая на себя брезентовое покрывало. — Не выйдет!
• 11 •
У Мартины свело ногу. Прямо под коленкой. Сначала там закололо, как будто тыкали иголкой, а потом как заболит! Чтобы не закричать, она впилась зубами в рукав куртки, но слез все равно удержать не могла. Вдобавок ей было и жарко, и холодно одновременно, а еще хотелось есть и пить. Но она боялась даже пошевелиться, чтобы не привлечь внимания пилота или самого Ройбена Джеймса — оба они так близко!
Единственное, что она себе осмелилась позволить, — чуть-чуть переменить позу, и тогда судорога прошла, но боль в ноге осталась.
Они летели уже около трех часов, и, значит, около трех часов назад в кабину вошел пилот и… Мартина была почти готова к тому, что их сразу найдут и с позором прогонят, но на них небрежно бросили какие-то вещи — к счастью, в мягкой упаковке, да и брезент был такой жесткий, что смягчил удары, — и этим все окончилось. Вскоре после того, как были запущены моторы, появился мистер Джеймс, еще одна сумка свалилась на ребят, и самолет наконец сдвинулся с места и начал разбег, а потом поднялся в воздух.
Они летели. Но куда? И что будет, когда куда-то прилетят? Ответы на эти вопросы Мартина искала на протяжении всего пути. Искала, но не находила, и ее смелый порыв, благодаря которому она находилась сейчас в багажном отделении летящего самолета, начинал сменяться сожалениями о своем безрассудном поступке, последствия которого придется теперь расхлебывать вместе с Беном, которого она невольно втянула во все это.
Она уже стала понимать, что, во-первых, они окажутся в другой стране без всяких документов. Во-вторых, без денег. Какая-то мелочь у нее осталась в кармане куртки, но этого не хватит и на один сандвич[9]. И, в-третьих, в-четвертых и в-пятых, у них с Беном нет никакой зацепки, с чего начинать расследование, никакого плана действий, никакого понятия о том, где они вскоре окажутся и как попадут обратно к себе домой.
О Намибии она знала совсем чуть-чуть — то, что успела как-то прочесть в справочнике: что это наименее населенная страна на земле — 1,8 миллиона людей в ней живут на территории в 800 тысяч квадратных километров. (Это что же получается? На одном квадратном километре проживает меньше, чем полчеловека!) В справочнике также сказано, что в этой стране множество кочевых племен бушменов, вытесненных сюда в пустынные районы еще в давние времена, и что пустыни (Калахари, Намиб) занимают больше половины страны. А в этих пустынях, еще припомнила Мартина, температура в декабре не бывает ниже сорока градусов по Цельсию. Если не больше… Жары!
Обо всем этом думала она сейчас, скорчившись под жестким брезентом, и нещадно ругала себя: и за то, что впутала в это опасное приключение Бена, и за то, что доставит огорчение и рассердит бабушку, а та, наверняка, начнет упрекать Тендаи и тетушку Грейс, что не уследили за ребятами… Ох, хорошо, если миссис Томас не будет звонить в Савубону хотя бы дня три-четыре и ничего тогда не узнает про их побег, а за эти дни, быть может, свершится чудо и они с Беном вернутся обратно, здоровые и невредимые, да еще с такими сведениями, которые помогут разоблачить темные махинации Ройбена Джеймса и сохранить Савубону!
Как раз когда она дошла до таких приятных мыслей и ощутила в душе надежду на благоприятный исход, самолет начал снижаться, и у нее заложило уши. Она толкнула Бена. Как он может спать, когда с ними происходит такое? Он открыл глаза и не сразу понял, где они находятся, а потом понял и улыбнулся, от чего Мартине сразу стало легче: все-таки здорово, что он полетел с ней!
Самолет уже, подпрыгивая, катился по земле. Моторы умолкли, наступила полная тишина.
— Хорошо сели, — проговорил пилот. — Теперь недалеко. Сейчас заправимся, оформим документы — и вперед. Совсем немного осталось, и тогда нам обоим полегчает.
— Мне уже полегчало, когда я покинул Савубону, — хмуро сказал мистер Джеймс. — Не люблю разговоров с такими, как миссис Томас. Бой-баба, несмотря на свои годы! И внучка у нее тоже хороший фрукт! Так и сверлит тебя глазами — как рентген! К тому же пугать начала: говорит, у них в заповеднике есть такие люди, которые могут все про других знать, и они, если очень захотят, могут остановить меня. Понимаешь? Чего она хотела этим сказать?