Кто хотя бы поверхностно знаком с жизнью жуирующего бомонда, тому известно, что здесь часто не знают ничего более высокого, чем предаваться самым грязным непристойностям: «Ведь мы среди своих… Как очаровательно иметь возможность хоть раз в жизни не стесняться».
Начинается обыкновенно с того, что кто-нибудь продекламирует явно скабрезные стихи, модные в том или другом кабаре, И нередко эти стихи лучше всего знает и помнит именно дама, которую не приходится упрашивать повторить их со всеми отличиями. Потом переходят к танцам. Стоит ли стесняться! Если светские дамы Второй империи подражали на своих семейных вечерах самым разнузданным танцовщицам канкана, то в 90-х годах они соперничали так же рьяно с сестрами Баррисон — ведь носили же и они такие же пикантные панталоны.
А ныне? Ныне, как уже упомянуто, танцуют матчиш или кекуок так дико, сладострастно, как не осмелился бы его протанцевать сутенер со своей проституткой.
Картина этих нравов везде одна и та же. Там, где процветают полудевы, девушка не умеет лучше доказать свое презрение к мещанству, как тем, что прежде всего эмансипируется из-под власти чувства стыдливости.
У одного из журналистов того времени встречается такая сцена: «Она быстро села на стул перед роялем и заиграла прелюдию, прежде чем ее могла остановить Мод, которой это не нравилось. С необыкновенным талантом подчеркивала она все двусмысленные стихи. Мужчины аплодировали. Песенка произвела на них более сильное впечатление, чем они хотели признаться. Контраст между неприличным содержанием песни и девичьими устами, произносившими ее, и девичьим слухом, ловившим ее, зажег в них искру желания. Искрящаяся пена рискованной песенки опьянила и девушек, этих полудев. Смех их звучал неестественно прерывисто, и они опирались с еще большей томностью на руку своих кавалеров».
Многие мужчины этих кругов считают для себя высшей честью иметь жену, обнаруживающую в этом отношении и понимание, и склонность. Что из того, если она при этом позволит другому поцеловать себя или если она перешептывается с кавалером, спрятавшись за веер! Ведь и сам муж ведет себя не иначе со своей партнершей! А если жена покажет во время танца ногу и кальсоны больше, чем то позволяет приличие, он утешается тем, что громко заявляет: «Как их не показать, они так хороши».
Там, где по-прежнему тон задает мещанство, в особенности в маленьких и средних городах, дело никогда не доходит до таких экстравагантностей. Публично сдерживаемая похотливость мужчин обнаруживается здесь, разве что где-нибудь в меблированных комнатах или же во время «неотложных деловых» поездок в соседний большой город, тогда как жены вынуждены сидеть дома и разыгрывать невинных.
ГЛАВА 6. ИГРЫ И СПОРТ
В настоящее время большинство игр стало спортом. Спорт, правда, нечто большее. Он не что иное, как рациональная форма прежних игр, исправленная нравственным лицемерием и очищенная проникновением в гигиеническую цель общественных развлечений.
Нас интересуют здесь, естественно, только те формы спорта, в которых одинаково участвуют оба пола.
Так как в настоящее время почти все развлечения переросли рамки семейной жизни, то игры уже не исполняют прежней роли. Во всяком случае в жизни взрослых они занимают второстепенное место, и только разве девушки и юноши-подростки еще отдают им время. Поскольку такие игры еще сохранились, они стали гораздо скромнее, чем те, которые были в ходу в эпоху Ренессанса. Это не значит, что половой элемент совершенно упразднен. Эротическая нотка лежит все еще в основе множества таких игр для взрослых. Шарады, фанты и так далее — все сводится в конце концов к поцелуям.
Более скромный характер этих игр находится в тесной связи с нравственным лицемерием. Внешнее поведение должно было стать сдержаннее и скромнее. Если мы вернемся от нашей эпохи к первым десятилетиям буржуазного века, когда все кипело и бурлило, то увидим, что тогда игры отличались приблизительно такими же грубыми приемами, какие были в ходу в эпоху Возрождения. Они давали мужчинам и женщинам возможность вступать друг с другом ради эротического возбуждения «врукопашную». Такие игры позволяли хватать друг друга довольно бесцеремонно, позволяя оголить участниц «безобидным образом» так, что они охотно простят. Особенно интересные — и для наших современных понятий ошеломляющие — данные имеются у нас относительно Бельгии и Англии. Словесные и пластические документы рисуют нам такие свободные нравы во время игр, которые ничем не уступают Ренессансу. Самые дерзкие жесты были явлением обычным.