Его сын, Данте, вцепился в плечи отца с такой силой, которую трудно было предположить в подростке. Этот мальчик, этот ребенок успокаивал взрослого мужчину, повторяя бессмысленные, но необходимые в данном случае слова: «Все будет хорошо, папа, все будет хорошо».
Конечно, ни сын, ни отец не верили в то, что все будет хорошо, видя, как на Анжелу, находящуюся еще в состоянии религиозного экстаза, надевают смирительную рубашку, а потом, подобно мешку, несут вверх по каменным ступеням лестницы к машине «скорой помощи». В доме напротив церкви поднимались шторы и открывались окна. Отец Келли замахал руками на любопытных соседей, чтобы они опять ложились спать. Все, мол, в порядке. Девочка заболела, вот и все. Он стоял перед домом, широко расставив ноги, подняв вверх голову, пристально вглядываясь в лица жильцов, как будто стараясь запомнить тех, кто еще выглядывал из окон, кивая с одобрением по мере того, как они нехотя подчинялись ему.
Отец Келли, со сверкающими от возбуждения голубыми глазами и с тревогой во взгляде, понимал, что теперь он должен руководить тут всем. Старый священник только бормотал что-то невнятное и трясся, вряд ли уже понимая, что происходит. Отец Келли подозвал к себе Данте и сказал ему, чтобы тот отправил отца и других детей домой. Ему же самому велел остаться. Так два молодых человека заняли место двух старых людей.
Священник и мальчик поехали с ненормальной девочкой в больницу. Каждый из них, однако, по-разному оценивал ситуацию. Данте воспринял это как еще одно несчастье в их семье. Он чувствовал себя крайне одиноким, ни с кем не мог поделиться тем, что чувствовал в данную минуту. Отец Келли ломал голову над тем, в чем смысл происходящего, если в этом вообще есть какой-то смысл. Был ли это религиозный экстаз необычайной силы и, если да, то почему не появились стигматы? Или они появятся позже? А может быть, эта простая бедная девочка измучила себя чрезмерными молитвами, и не следовало бы разрешать ей так подолгу находиться в церкви (в чем есть вина и отца Келли, которому надлежало бы быть более бдительным). Кроме всего прочего, то, что случилось, подтвердило еще раз, что отцу Мерфи пора на покой. Он был больной старик, который уже больше не мог справляться со своими обязанностями. Если он сейчас не уйдет на отдых, то все может кончиться сердечным приступом. Он уже не в силах был выносить такое напряжение. Приходу требовался более молодой и крепкий человек.
Позднее, разумеется, тетки начали заботиться о семье Данжело в большей степени, чем когда-либо прежде, и жизнь там наладилась. Они были хорошими женщинами, любящими и внимательными. Никакие, даже самые ужасные испытания не могли сломать их. Они всегда были жизнерадостны и полны сил, энергии. Слезы никогда не появлялись у них на глазах. Семья выжила.
Но Данте знал, что дело приняло серьезный оборот, потому что потребовалось вмешательство дядей.
Дяди — три брата Руччи — были братьями его покойной матери. Жизнь их окутывала тайна. Виделось нечто подозрительное уже в том, что его отец не хотел иметь с ними ничего общего. Они владели разными предприятиями — хлебопекарнями, ресторанами, овощными и мясными магазинами. Больше всего удивляло Данте то, что они владели домами, которые находились неподалеку от Батгейт-авеню. Это были маленькие аккуратные двухэтажные кирпичные домики. Братья жили одной коммуной, а Данте и его родные навещали их только по большим праздникам, таким, как Пасха или Рождество.
Отец принял решение не общаться с этими дядями. Данте этого понять не мог. Они были невысоки ростом, мускулистые, шумные. Они любили обниматься и щедро тратили доллары. Любили растрепать аккуратно причесанные волосы на голове мальчишек или подергать девчонок за косички. Отец всегда предупреждал детей о том, чтобы они не принимали от дядей никаких подарков.
Но теперь они стали зависеть от этих людей, которых отец так презирал. Именно дядей попросил отец вызволить Анжелу из большого, холодного, ужасного городского сумасшедшего дома, куда ее увезли. Отец и Данте пришли навестить девочку и увидели ее, сидящую без движения с широко открытым ртом, смотрящую перед собой невидящим взглядом. На ней был больничный халат, покрытый пятнами от еды и еще чего-то. Через час после того, как отец сообщил дядям об Анжеле, они послали в больницу своего врача, который должен был спасти девочку. Через несколько недель Данте навестил ее в чудесном загородном доме и был удивлен той перемене, которая произошла с Анжелой. Она поправилась, лицо ее вновь стало красивым. Она улыбалась ему и разговаривала с ним. Рассказала, что к ней несколько раз в неделю приходят учителя и обучают ее стенографии. Показала ему маленькую, изящную пишущую машинку, на которой упражнялась каждый день. Она сказала, что ей обещали дать настоящую работу в конторе у одного из дядей.