— Вот тебе врожденный психолог.
— На этом наша воровская карьера закончилась.
Они оба улыбнулись, растроганные воспоминаниями о временах молодости и невинности. Меган посмотрела на Данте. Он ухожен, держится в хорошей форме. Волосы у него густые, только чуть тронутые сединой. Он был небрит, но это делало его еще более привлекательным. Выглядел усталым, однако в таком состоянии меньше похож на сенатора, и больше на Дэнни.
— Итак, девочка, давай поговорим о деле. Я прочитал все твои статьи. Не могу обсуждать их с тобой — нет времени. Но если в Конгрессе пройдет мой новый законопроект, то он откроет путь к соблюдению прав и свобод граждан.
— Сделай так, чтобы он прошел, Данте, пока у тебя есть возможность. Ко мне обращаются за помощью женщины всех возрастных групп, всякого уровня образования, имеющие профессию и те, у которых ее нет. Я хочу сказать, что…
Данте поднял руку вверх:
— О, Меган, не выступай. Здесь же никого нет, только ты и я. Мы — старые друзья. Я согласен с тобой. Полностью. Просто у меня нет времени. Предоставь это дело мне.
Он встал, налил себе белого вина в бокал:
— Классное вино.
Подошел к окну, некоторое время глядел в него, потом повернулся к Меган, но ничего не сказал.
— Данте, о чем ты думаешь?
— Да, психиатра не проведешь.
— У вас с Люцией все в порядке?
Он улыбнулся:
— Все отлично. Но, в сущности, ты права — мне нужна твоя помощь. Ты поддерживаешь дружеские отношения с Юджином? Ведь он теперь в Нью-Йорке?
— Ну, я бы не сказала, что это дружеские отношения. Ты же знаешь Джина. Он всегда держался особняком. Но он может помочь, если что. Да, я могу поговорить с ним, — она поставила на стол свой стакан с содовой и внимательно посмотрела на Данте: — Мы заключаем какую-то сделку? Услуга за услугу?
Его лицо исказила гримаса.
— Боже, я породил чудовище, — он сел напротив Меган. — Не совсем так. Скажем, да, я могу провести этот законопроект, касающийся положения о женских правах, но я ничего не обещаю. Я пока не уверен, что для него пришло время. Но попытаюсь заручиться должной поддержкой. Но это не должно иметь никакого отношения к тому, о чем я прошу тебя. Поэтому дело здесь не идет об услуге за услугу.
— Тем не менее.
Данте улыбнулся и пожал плечами:
— Тем не менее.
Он рассказал ей о давней мечте своего тестя стать рыцарем Священной гробницы. Он знал, что Джин мог бы помочь ему.
— Я хотел бы, чтобы ты устроила мне встречу с Джином. Только чтобы об этом никто не знал, — он окинул взглядом комнату. — Мы встретимся с ним здесь.
— Я поговорю с ним. Не могу ничего обещать, но попробую. По крайней мере, попытаюсь привести его сюда. Я расскажу ему в общих чертах о твоей просьбе, а потом уж беседуйте наедине.
— Великолепно, Меган. Я думаю, что было бы глупо с моей стороны звонить ему. Это ведь не политическое дело. Но старику это доставит такую радость.
Она окинула взглядом комнату:
— Слушай, отличная квартира. Класс.
— Давай я покажу тебе обе комнаты и потайную кухню. Хочешь экскурсию?
Он рассказал ей об истории здания. Оно построено в 20-е годы группой миллионеров, которые жили в Вестшире. В здании было десять квартир, в каждой по четырнадцать комнат. После Депрессии[17] квартиры разделили на более мелкие помещения и стали сдавать их актерам, приезжающим сюда из Голливуда.
— Я купил квартиру с мебелью. Неплохо, да? И она мне дешево досталась. Знаешь, кто мне ее продал? Наш старый друг, кинорежиссер Уилли Пейсек.
— Ты шутишь. Эта квартира принадлежала Уилли?
— Да. Я встретил его пару лет назад в одной благотворительной организации. Он внес приличный взнос. Сказал, что большей частью живет в Европе, то во Франции, то в Италии. Там у него больше творческой свободы. Он собирался продавать эту квартиру. Вот так я и получил ее. Неплохо, да?
— Великолепно. Я слышала, что он там всех с ума свел, в Европе. Его фильмы завоевали все призы на всех кинофестивалях. Неплохо для хулигана из нашего района.
— Слушай, у него удивительная жизнь, — Данте взял Меган за руку. — Я думаю, о нас это тоже можно сказать, верно?
— Мы рано научились трудиться, Дэнни. Мы добились всего упорным трудом.
Он держал ее за руку и пристально смотрел на нее.
— Слушай, я тебе когда-нибудь говорил, что ты замечательная женщина? Твой отец всегда утверждал, что если бы ты была мужчиной, то стала бы президентом.
— Отец говорил, что мне нужно бы родиться мальчиком.
Они чувствовали, что нечто серьезное происходит между ними. Данте смотрел на ее губы — полные, улыбающиеся, манящие. Он наклонился к ней и прошептал: