Раздалось три стука в дверь, и в кабинет вошел Джерри в сопровождении хорошо одетого молодого человека. Джерри поставил на чайный столик поднос и спросил: «Что-нибудь еще?». Данте покачал головой. Джерри еще раз взглянул на журналиста и вышел.
Данте снял очки, протянул молодому человеку руку и был удивлен тем, как крепко тот ее пожал и как долго не выпускал из своей руки.
Данте жестом предложил ему сесть на кожаный диван и спросил, не хочет ли он кофе.
Журналист отказался, а Данте выпил чашку, чтобы взбодриться. Он взглянул на часы и сказал:
— Не обижайтесь, но к шести часам нам надо закончить беседу.
Дэнни Уильямс посмотрел на свои часы и спокойно произнес:
— О, я полагаю, что вы уделите мне гораздо больше времени, сенатор.
Тон был нагловатый, на лице журналиста показалась улыбка, он явно развлекался. Данте насторожился. У него не было ни времени, ни желания играть в какие-то игры. Надо прекратить немедленно все это голливудское шутовство.
— Послушайте, давайте начинать, хорошо?
Он потер рукой подбородок. Надо еще побриться. Журналист наблюдал за ним с едва заметной улыбкой на лице.
— Послушайте, мистер Уильямс, у вас что, есть проблемы? У меня совсем нет времени. Вы будете брать интервью?
— У меня нет проблем, но у вас они будут, сенатор.
Данте резко встал и указал на дверь:
— Послушай, сынок, хватит. Не знаю, на что ты намекаешь, но с меня довольно. Вот дверь, мистер Уильямс.
Журналист сел поудобнее:
— Это не моя настоящая фамилия. Это журналистский псевдоним.
«Боже мой, — подумал Данте, — я оказался в одной комнате с психом. Что он замышляет?». Данте хотел снять трубку телефона и позвать Джерри, чтобы тот выставил этого парня.
Но парень резко вскочил с дивана и стал между Данте и столом, на котором находился телефон. Данте сделал глубокий вздох и отступил на шаг назад. Он держал себя в руках. Нельзя провоцировать сумасшедшего, но нельзя и показывать, что ты боишься его.
— Хорошо, парень, рассказывай.
Дэнни Уильямс улыбнулся:
— Я расскажу вам о вас, Данте.
«Где же, черт возьми, этот Джерри? Он ведь чувствовал, что здесь что-то не так. Боже, неужели придется драться с этим придурком?»
— Не волнуйтесь, сенатор. Посмотрите лучше на меня внимательно. Слушайте, мы же с вами одного роста. Неужели мое лицо вам незнакомо? Разве я не напоминаю вам кого-то?
«Никогда не спорь с сумасшедшим. Надо его успокоить».
— Мне кажется, вам следует сказать мистеру Малдонато, что вы не поедете в «Вальдорф» сегодня вечером. Нам с вами о многом нужно поговорить.
— Слушай, друг…
— О, нет. Мы не друзья. Начнем с того, что мое настоящее имя Даниэль Уильям Пейсек.
Данте растерялся.
«Хорошо. Расслабься. Пейсек. Уильям».
— Твой отец — Уилли Пейсек?
— Так написано в моем свидетельстве о рождении.
Молодой человек был очень спокоен. В его черных глазах светился ум, вся его поза выражала явное чувство превосходства над собеседником.
— Мать говорила, что я похож на своего отца.
— О чем ты говоришь? Уилли маленький, худой, русоволосый, а ты… — Данте сделал шаг назад и оперся на стол.
— Да, это точно. Уилли был коротышкой. О нем можно говорить в прошедшем времени. Он умер неделю назад. Уилли был очень талантливым режиссером, но плохим отцом. Даже своих родных детей он не баловал, — он улыбнулся Данте. — Я сейчас вам кое-что покажу.
Он увидел выражение испуга на лице Данте и легонько прикоснулся к его плечу:
— Это не смертельно. Хотя в каком-то смысле, возможно, и смертельно.
Данте наблюдал за тем, как он взял свой кейс, лежащий на диване, открыл его и вынул толстую, аккуратно переплетенную рукопись.
— Это наследство оставил мне Уилли. Тут есть и кое-какие мои заметки, — он раскрыл рукопись и взял фотографию, которую передал Данте.
— Вы, конечно, помните мою мать, Мариану Радзински? Маленький ребенок, которого она держит на руках, это я. А вот мое свидетельство о рождении. Моими родителями считаются Мариана и Уилли. Все задокументировано. Это было частью сделки, не так ли?
Данте держал в руках фотографию и свидетельство, рассматривая их. Он сел и уставился на рукопись, лежавшую на столе. Его голова начала дрожать. Глубоко в душе он все время помнил о том, что случилось с ним тогда. И вот теперь его прошлое, которое он так хотел забыть, стояло перед ним.
Он посмотрел снизу вверх на Дэнни Уильямса, который начал говорить: