— Так приземленно…
— Что-то вроде этого. Если посмотреть с оптимизмом, то можно сказать, что я смог снова стать человеком, хоть и остались кое-какие побочные эффекты.
— Хм, побочные эффекты.
— Ну, не важно, являюсь ли я на самом деле человеком или нет. Просто имея возможность выйти на солнце, я чувствую, словно мир полностью изменился.
— Ты смотришь в будущее, — скромно ответила Ханекава.
Как я и думал, улыбающееся лицо Ханекавы в лучах солнечного света выглядит великолепно.
— Ну, если что-нибудь будет тебя беспокоить, просто скажи об этом. Я позволю тебе массировать мои плечи столько, сколько пожелаешь.
— Точно. Если я захочу помассировать их, я так и скажу. Для того, чтобы сделать Ханекаве приятно, я заранее научусь многим вещам, а также соберусь с духом. Поэтому в следующий раз я их обязательно помассирую.
— Т-ты говоришь про плечи, верно?
— Хм? Э, а, ну да.
— Как-то двусмысленно…
Ханекава, усмехнувшись, сурово посмотрела на меня.
Она протянула мне правую руку и сказала:
— По крайней мере, я рада, что мы с тобой в одном классе. У меня появилась возможность исправить тебя, как следует.
— Исправить… как это44?
— Пишется, как воскрешение.
«Разве это не подходит бессмертному Арараги-куну45?» — произнесла Ханекава.
— Пожалуйста, позаботься обо мне в следующем году, Арараги-кун.
— Ага. Я опущу слово год, пожалуйста, заботься обо мне всегда.
Хоть это, несомненно, продлится меньше, чем вечность.
Все равно, пожалуйста, всегда заботься обо мне.
Я пожал правую руку Ханекавы.
Мы пожали друг другу руки, как друзья.
А затем направились в класс, где выслушали от классного руководителя краткое описание нового учебного года и нового семестра. Ну, все, как и в прошлом году. Завтра будут проходить выборы представителей класса, поэтому нам сказали, чтобы мы обдумали наш выбор. Разумеется, я буду голосовать за Ханекаву. Что же касается представителя от парней, то мне наплевать.
А затем, после школы я в одиночку отправился к развалинам подготовительной школы,
сказав об этом Ханекаве. Сначала я даже думал пойти туда вместе с ней, но это только моя ответственность, поэтому я пошел один.
Двадцать минут на велосипеде, и вот я наконец-то добрался сюда.
Я уже знаю это место настолько хорошо, словно это мой собственный дом. Я пролез сквозь дыру в заборе и попал на территорию. Если подумать, мне в первый раз выдался случай тщательно осмотреть школу при свете дня.
В солнечных лучах эта школа выглядит еще более запущенной.
Она разваливалась и ветшала.
Умирающее здание.
Вот что можно было увидеть человеческим зрением.
Я опустил взгляд и вошел внутрь, а затем начал подниматься по лестницам.
Второй этаж, но я пошел выше.
Я направился на четвертый этаж.
Ей больше не страшен солнечный свет.
Потому что она больше не вампир.
Я проверил комнату с дырой в потолке, но там никого не было. Открыл следующую дверь, похоже, даже она была сломана, и увидел Ошино.
— Привет. Ты опоздал, Арараги-кун, я ждал тебя, — он бодро поприветствовал меня.
Как обычно, на нем гавайская рубашка.
Он лежал на самодельной кровати, сделанной из составленных парт. Не сказал бы, что он ждал меня, но даже если я буду возражать на каждое его слово, ничего не изменится.
— Ха-ха. Школьная форма тебе идет. В ней ты выглядишь совсем по-другому.
— Может ты и не заметил, но я, вообще-то, еще школьник.
— Ага, точно. Я случайно забыл. Совершенно верно, ты главный герой Gakuen Inou Batoru.
— Я уже не уверен, что все это действительно произошло, словно это было в далеком прошлом.
В любом случае, я совсем не похож на главного героя.
Я не подхожу на роль злодея или монстра.
Сейчас я просто жалкий школьник.
Согласно своему внешнему виду, лишь обычный парень.
Хоть я и ненадолго стал сверхчеловеком.
— Ясно. Староста-тян не с тобой?
— Да, я один. Или нам следовало прийти вместе?
— Честно говоря, без разницы.
«Хотя…» — Ошино продолжил.
— Если хочешь знать мое мнение, то ты должен быть очень осторожен со ней. Арараги-кун, ты не должен спускать с нее глаз. Эта девушка слишком опасна. В этот раз она манипулировала всеми нами, включая меня. Если она станет источником проблем, то даже я, честно говоря, не представляю, к чему это может привести.
— Ага. Мог бы и не говорить, я так и собирался поступить, — ответил я. — Потому что она мой друг.
— Ясно. Ну, хоть я и не предоставляю гарантийного сервиса, но я беспокоился о тебе, поэтому решил остаться тут еще ненадолго. Я перебрал много вариантов, но, похоже, это здание лучше всего подходит для моих нужд. Если что-либо случиться, можешь обращаться ко мне за консультацией.
— Твои консультации слишком дорогие.
— Ничуть. Мои цены всегда адекватны, — сказал он.
Ошино показал на угол комнаты незажженной сигаретой.
— Ну ладно, давай выполним эту процедуру в первый раз.
Там, в углу комнаты.
Находилась светловолосая девочка.
Она сидела, обняв руками колени.
Она выглядела на 8 лет, совсем еще малышка.
Не на 27 лет.
Не на 17 лет, не на 12 лет, не на 10 лет. Восьмилетняя светловолосая девочка.
Она с опаской смотрела на меня.
— Черт.
Как же мне называть ее?
Она даже не тень прошлой себя, у нее даже нет имени.
Осколок того, кем она была когда-то.
Пустая оболочка прекрасного демона.
И…
Для меня это существо, которое я не могу забыть.
— Мне… очень жаль.
Я подошел к ней.
А затем наклонился, чтобы быть в ней на одном уровне, и обнял ее.
— Если ты захочешь убить меня, ты можешь это сделать в любое время.
Она ничего не ответила.
Она больше не разговаривает со мной.
Словно капризничая, она начала сопротивляться, но сразу же стала послушной, и, не говоря ни слова, вцепилась в мою шею.
Немного больно.
А затем ощущение эйфории растеклось по всему телу.
— Не думаю, что твое решение было правильным, — невозмутимо произнес Ошино. — Наверное, можно назвать это антропоцентризмом. Отвращение, которое ты испытывал к вампирам, поедающим людей, того же уровня, что и разочарование от наблюдения за тем, как любимая кошка поедает мышь. И ты выбрал заботу о вампире в качестве питомца. Вырвав ее клыки, выдернув ее когти, вырезав ее голосовые связки, нейтрализовав ее… Ты, сам являвшийся питомцем для вампира, сейчас держишь своего хозяина в качестве питомца. Вот что происходит. Если подумать, это не очень впечатляет.
— …
— Человек, желавший пожертвовать своей жизнью ради вампира, и вампир, желавший пожертвовать своей жизнью ради человека, м-да. Это то же самое, что смывать кровь кровью. Поскольку для меня это всего лишь работа, я не хочу совать сюда свой нос, но, раз я уже влип по уши, дам тебе совет. Если ты устанешь от всего, просто скажи мне, Арараги-кун.
— Я никогда не пожелаю такого, — ответил я, пока девочка пила мою кровь. — Потому что я делаю то, что мне нравится.
— А если тебе разонравится, что тогда? — спросил он.
Прежде чем уйти, я аккуратно обнял маленькое и беззащитное тело девочки, которое легко можно было раздавить с помощью физической силы обычного человека.
Мы, поранившие друг друга, зализываем друг другу раны.
Мы, ставшие поврежденными вещами, нуждаемся друг в друге.
— Если завтра ты умрешь, моя жизнь будет длиться только до завтра. Если сегодня ты будешь жить, то и я буду жить вместе с тобой, — поклялся я во весь голос.
Вот так и началась история о ранах.
Красная, когда мокрая, и черная после высыхания, кровавая история.
История о нашей драгоценной ране, которая никогда не затянется.
Я не расскажу ее никому.